 |
| Известия | Вадим Речкалов | 19.07.2004 |
«Сказал, что ездил на заработки, но денег не привез «
Среди арестованных — 56-летняя Лейла Цороева, известная в республике женщина, глава местного комитета солдатских матерей. Ее обвиняют в пособничестве террористам, а именно в том, что она скрыла от следователей, что ее зять Русланбек Букаев принимал участие в нападении на погранотряд. Букаев был ранен в первые минуты боя и умер 6 июля в республиканской больнице. Вдова Русланбека Букаева и дочь Лейлы Цороевой Изабелла Цороева, пожалуй, единственный человек, кто не отрицает, что ее муж действительно участвовал в нападении.
34-летний Русланбек Букаев, чеченец из Грозного, женился на Изабелле Цороевой полтора года назад. Полгода назад у Русланбека и Изабеллы родилась дочь Марьям.
— В Ингушетии Русланбек жил как беженец, — рассказывает Изабелла. — Подрабатывал время от времени землекопом. Яму выроет под канализацию, ему сто долларов заплатят. Был он ваххабитом или нет, я точно не знаю. Но молился, Коран мне читал постоянно, велел, чтобы я в платке ходила. А теперь я платок не ношу, после того как Русланбек так себя проявил. Разочарование наступило. Он мне рассказывал, что раньше пил, в семье были проблемы, а потом в Слепцовске познакомился с какими-то людьми, которые обратили его в мусульманскую веру. Но у Русланбека была какая-то другая вера. Он говорил, что многое мусульмане делают неправильно. У него тоже второй брак, как и у меня. Первый муж мой был наркоманом, развелись.
21 июня Русланбек ушел из дома примерно в обед. Уходя сказал, что, может быть, не вернется. Он и раньше иногда так говорил, но в тот день мне почему-то было особенно тревожно. Одет был в тюбетейку, черную рубашку и брюки. Оружия у него при себе не было. И дома оружия у нас никогда не было. И вот он ушел, а я дома с девочкой сидела. А вечером началась стрельба. И я подумала, что Русланбек может быть там. Что-то мне подсказывало. Как-то он так попрощался загадочно. Мама заходила ко мне, потом ушла к себе домой, у нее дома телефон есть. Она звонить собиралась — в Москву, в Женеву в ООН, рассказывать всем, что у нас война началась. Такая паникерша.
Минут через тридцать после начала стрельбы привезли Русланбека. С ним были двое чеченцев в масках и военной форме и с автоматами, очень злые. Приехали на белых «Жигулях», Русланбек сидел на переднем сиденье и был ранен в живот. Находился в сознании. Поговорить я с ним не успела, он все беспокоился, чтобы соседи его не увидели. Русланбек был одет в спортивное трико, футболку и кроссовки. Он был не в том, в чем уходил.
Боевики занесли Русланбека домой и приказали мне найти врача. А если, сказали, не найдешь, мы тебя убьем. Чего ты, говорят, стоишь как дура. Я сразу подумала о матери, она медсестра по образованию. И мы с боевиками поехали за моей матерью. Привезли маму, она посмотрела Русланбека и сказала, что его нужно везти в больницу на операцию. Мама выпивши была в тот вечер, это боевиков еще сильнее разозлило. Они вместе с мамой повезли Русланбека в больницу, заплатили вроде бы деньги за операцию — две тысячи рублей. Мама осталась в больнице до утра, а я сидела дома с ребенком. Когда боевики уезжали, они дали мне пакет с его окровавленной формой. Велели сжечь. В пакете были камуфляжные брюки и темная футболка. Я попыталась это сжечь. Но пакет не загорался, мокрый был от крови, и я просто выкинула форму в уборную.
На второй день я пошла к мужу в больницу. А потом его перевели в другую палату (на четвертый этаж) и выставили конвой. С мужем мы ни о чем не разговаривали, он был очень подавлен. Маму каждый день вызывали на допросы. Меня тоже. Спрашивали то же самое, что и вы. А мама, по-моему, сказала в прокуратуре, что она видела, как ранили Русланбека. Что они вроде бы откуда-то бежали, и в него попала шальная пуля. И вот за эти ложные показания ее и арестовали. Просто увезли на допрос 4 июля и там арестовали. А после того как Русланбек умер 6 июля, я пошла в прокуратуру и рассказала все как есть.
По информации «Известий», Русланбек Букаев руководил группой, которая напала на назрановский погранотряд. В больнице после операции он оказался в одной палате с ранеными милиционерами и чем-то себя выдал. При обыске в доме у Букаева ничего не нашли. Проходил ли он подготовку в лагерях боевиков — неизвестно. Но, по словам его вдовы, летом прошлого года Букаев на месяц куда-то уезжал. Сказал, что на заработки в Нальчик, но никаких денег с заработков не привез.
«Я звонила Альберту каждые полчаса…»
34-летнего Альберта Керимова арестовали 29 июня дома. Он живет в доме рядом с Назрановским ГОВД, который также подвергся нападению. У Керимова пятеро детей. Он занимается извозом продуктов. В ночь на 22 июля Керимова дома не было.
— Стрельба застала его в городе, — рассказывает Фаина, жена Керимова. — И он просто не мог подъехать к дому. Он на своей белой «семерке» стоял возле кожно-венерологического диспансера, потом на улице Кавказской — возле дома с зелеными воротами. Там его люди видели. Я звонила ему каждые полчаса на мобильный. Ну как человек может воевать и одновременно отвечать по мобильному. Домой он приехал, когда стрельба закончилась.
Сторож кожно-венерологического диспансера сказал «Известиям», что действительно видел белую «семерку» у ворот диспансера. Однако, кто в ней сидел, не знает. Когда и куда машина уехала, он тоже не видел. Жители улицы Кавказской также видели белую «семерку», но самого Керимова не видели. При обыске в доме у Керимова нашли экстремистскую газету «Знамя джихада». По словам его жены Фаины, эти газеты бесплатно раздают на базаре. Свидетели нападения на Назрань утверждают, что на боевиков работало несколько водителей. В четвертом часу ночи к боевикам, контролирующим перекрестки, подъехало несколько легковых машин, на которых они и скрылись. Вероятно, Альберта Керимова подозревают в том, что он на своей машине развозил боевиков. Так или иначе алиби у Альберта Керимова нет.
Исрапила Мальсагова, Магомеда Евлоева и Аслана Бахтиева, арестованных в последних числах июня, подозревают в нападении на склад МВД. Родственник Исрапила Мальсагова работает в МВД. От комментариев родственники Мальсагова отказались. Что касается 34-летнего Магомеда Евлоева, то он, по словам его младшего брата Тимура, находился в ночь на 22 июля на работе на кирпичном заводе. И пришел домой в четвертом часу утра. По словам начальника производства кирпичного завода Алихана Циздоева, Магомед Евлоев работал на заводе с 23 мая по 20 июня. 21 июня его также видели на заводе днем. И 22 июня он тоже заходил на завод и с кем-то выпивал. В ночь на 22 июня завод не работал. Все работники покинули территорию предприятия сразу после начала стрельбы, то есть около 23 часов. Алиби у Магомеда Евлоева нет.
— Мой сын в тот вечер был сильно пьян, — рассказывает Хава, мачеха Аслана Бахтиева. — У него была машина, и он сидел на речке. За сутки до этих событий он женился. Своровал девушку по согласию, и она вышла за него замуж. Мулла объявил их мужем и женой. А когда война началась, он находился на улице возле мечети. Домой пришел… еще стрельба не закончилась. Может, в 12 ночи, может, в час. Часа полтора его не было.
Аслана Бахтиева подозревают в нападении на склад МВД. По версии следствия, именно он выстрелил из гранатомета по запертым воротам склада. Его арестовали дома 1 июля. Крепкого алиби у Аслана Бахтиева также нет. По информации «Известий», показания на Бахтиева дал арестованный 28 июня 28-летний Али Яндиев.
«Я никого не боюсь, кроме Аллаха и спецслужб»
Рассказывает Марет Яндиева, мать Али Яндиева, подозреваемого в нападении на склад МВД:
— Мой сын работал дома, поставил два столярных станка, делал рейки, мебель. Зарабатывал плохо. Я их кормила — его и невестку. 21 июня я пришла домой в 11 часов вечера. Как раз стрельба началась. Машина моего сына стояла во дворе. Я была в ссоре со снохой и сыном. Спрашиваю у снохи, где Али. Она говорит, что Али спит. Вышел он из своей комнаты во втором часу ночи. Сонный. Чего, говорит, вы меня не разбудили, тут такое творится. И до утра Али был дома, все его видели. Тут еще одного раненого милиционера с Карабулака привезли, он к нему заходил.
Али был набожным человеком. Ходил в нормальную мечеть, не ваххабитскую. Его на веру наставил сам Иса Хамхоев, он теперь муфтий Ингушетии. И вот Али начал ходить в мечеть. И там какие-то двое подрались. И имам никаких мер не принял, и Али в нем разочаровался и перестал ходить в эту мечеть. Я точно не знаю, но, по-моему, он какое-то время ходил в ваххабитскую мечеть здесь, у нас в поселке, ее потом закрыли. Одно я знаю, последние годы он какой-то задумчивый был, замкнутый, бледный. Как будто кто-то со стороны на него давит. А что к чему, он со мной не делился. У старшего сына и матери по нашим законам всегда дистанция.
Обыск у нас был два раза. Изъяли какую-то книгу религиозную, сапоги болотные, какие-то провода. Ну еще в огороде схрон нашли с оружием. Ну, там любой человек может закопать. Нашли оружие и сказали, что эти автоматы похищены со склада МВД.
Марет ведет меня в огород через кукурузу. В 70 метрах от комнаты, где жил Али, возле акации вырыта яма. Рассказывает Тимур Яндиев, младший брат Али Яндиева:
— Спецназ приехал к нам домой днем 28 июня, примерно через час после того, как арестовали Али. Человек пятнадцать — ингуши, русские, кабардинцы, осетины. Дали мне лопату, показали место и говорят: копай. Я углубился примерно на полметра, и лопата во что-то уперлась. И тогда все, кто здесь был, попрятались в кукурузу и наставили на меня оружие. Копай, говорят, дальше. Я говорю, лучше сразу меня застрелите, а копать не буду. Боюсь, вдруг заминировано. Тогда ко мне подошел русский офицер и говорит: копай — не бойся, я рядом с тобой буду стоять. Я еще раскопал немного, там мешки в яме были. Меня прогнали и дальше рыли сами. Потом они во двор все это принесли. В мешках было несколько автоматов, гранатометов, пистолетов. Из одного мешка торчали четыре автоматных ствола. И теперь ночью в нашем огороде постоянно кто-то бывает по ночам. Может, в засаде сидят, ждут, когда кто-нибудь за автоматами придет.
Скорее всего про этот схрон оперативникам рассказал сам Али Яндиев. Теоретически он мог поучаствовать в нападении на склад и вернуться к часу ночи домой. Крепкого алиби у Али тоже нет. Никто из соседей до часу ночи его не видел. Либо он не принимал непосредственного участия в нападении, но был связан с боевиками, оборудовал схрон в своем огороде.
— Тимур, 22 июня погибло 90 человек. Ваш брат подозревается в том, что он участвовал в нападении. Вы не боитесь кровной мести? — спрашиваю я у Тимура Яндиева.
— Я людей не боюсь. С людьми можно договориться. А вот милиционеры на месть намекают. Меня позавчера задержали, отвезли в УБОП. Сейчас, говорят, ты все расскажешь — где воевал, когда воевал. Адреса, позывные, явки. Били. Русские допрашивали, а ингуши били. Полутора суток продержали. Потом отпустили. У меня алиби, я в кафе был. Так что людей я не боюсь. Я вообще никого не боюсь, кроме Аллаха и спецслужб.
В списке арестованных — 22 человека
В списке арестованных 12 чеченцев, 9 ингушей и один русский, уроженец Грозного. Все они жители Ингушетии. 34-летний Альберт Керимов проживает рядом со зданием Назрановского ГОВД вместе с женой, матерью и пятью детьми. 10 чеченцев и русский считались беженцами и жили в поселке Альтиево под Назранью, на территории молочнотоварной фермы. Там их всех и арестовали в первые три дня после нападения. Это Алихан Ибрагимов (23 года), Муса Таипов (35 лет), Салман Хасимиков (21 год), Магомед Цахигов (27 лет), Абубакар Хасамиков (32 года), Владимир Махнычев (34 года), Асланбек Махаев (27 лет), Хизир Махаев (37 лет), Аслан Магомадов (31год), Апи Висаитов (44 года) и Ваха Дикаев (38 лет). Сейчас на молочнотоварной ферме в Альтиеве нет ни одного чеченца. Ферма давно служит чем-то вроде общежития. Сейчас там осталось несколько ингушских семей, а все чеченцы — около тысячи человек разного пола и возраста — спешно выехали из Ингушетии в первую неделю после нападения. По информации «Известий», на днях в лесу неподалеку от фермы был обнаружен большой схрон оружия. О том, какую роль в нападении играли арестованные на ферме чеченцы, информации пока нет. Как сообщил «Известиям» один из адвокатов задержанных, Каурбек Чербижев, сами они вину свою отрицают и причастность к бандформированиям не признают.
Об ингушах известно больше. Тамерлан Танкиев (19 лет) и Ислам Балкоев (20 лет) подозреваются в нападении на сотрудников Малгобекского РОВД спустя неделю после событий 22 июня. Вместе с ними была арестована 28-летняя чеченка из Махачкалы Джавгарат Абуева. Магомет Вышегуров (32 года) в ночь на 22 июня стоял с автоматом на перекрестке на Магас. Исрапил Мальсагов (41 год), Али Яндиев (29 лет), Магомед Евлоев (34 года) и Аслан Бахтиев (28 лет), по версии следствия, участвовали в нападении на склад МВД.
По информации «Известий», в нападении на Ингушетию принимало участие не менее 600 боевиков, а не около 300, как сообщалось ранее официально. Все арестованные по подозрению в нападении были взяты в первые десять дней после событий. Как сообщил «Известиям» источник в МВД Ингушетии, уголовные дела будут переданы в суд уже в августе.
Масхадов угрожает новыми атаками на регионы России
Лидер чеченских сепаратистов Аслан Масхадов вчера заявил о возможности новых атак на российские регионы. Об этом он написал в электронном послании агентству Reuters. По словам Масхадова, он непричастен к нападению боевиков на Ингушетию. Однако, как сказал лидер сепаратистов, он не удивится, если подобные акции повторятся в других частях России.
«В Ингушетии восстали патриотические силы, конечно, не без помощи чеченцев», — отметил Масхадов.
Интересно, что за два дня до нападения на Ингушетию 22 июня этого года Масхадов говорил о том, что боевики собираются провести активные наступательные действия.
Аслан Масхадов заявил также, что российский план провести выборы нового президента Чечни — всего лишь фарс. Он вновь подтвердил, что готов к переговорам с Кремлем при условии предоставления гарантий безопасности чеченскому народу. Масхадов подчеркнул, что он в данный момент находится в Чечне.
