Никакого конструктива

Русский Журнал: Считаете ли вы нужным и возможным диалог между представителями Церкви и искусства? Между кем и в какой форме может вестись этот диалог?

Иеромонах Григорий: Понятие диалога применимо только к тому искусству, которое мыслит себя независимо от Церкви (ведь есть еще и искусство церковное, о котором в данном случае речь не идет). Такой диалог нужен и необходим, а его методы должны соответствовать его цели. Цель — для Церкви — научиться говорить на современном языке, все время обновляющемся; только в таком, постоянно ведущемся, диалоге со светской культурой Церковь может «выучивать» язык нецерковной современности. Это путь наших святых отцов, и другого пути быть не может. Что касается культуры, то она как целое в таком диалоге не очень заинтересована: конечно, ей интересно обогатиться через контакт с христианской цивилизацией… но ведь и через японскую или китайскую цивилизацию тоже интересно. Поэтому я бы сказал, что светская культура заинтересована, но не слишком сильно: есть много интересных диковинок и помимо Церкви.

Но зато в диалоге с Церковью заинтересованы лично многие творцы этой самой светской культуры. Это происходит просто потому, что даже творцы светской культуры могут быть нормальными людьми с нормальными — а не только извращенными — человеческими запросами, которые, в конечном итоге, сводятся к спасению души.

РЖ: Налицо сознательное нагнетание конфликта. Кому и зачем это нужно?

Иеромонах Григорий: Нагнетание есть, но только не со стороны Церкви (которая есть предмет веры; о ней говорится в Символе Веры), а со стороны той или иной церковной организации с теми или иными проявлениями светской культуры. Например, это практиковалось при советской власти, когда КГБ не допускало поступления в духовные академии людей с высшим светским образованием: советской власти нужно было загнать религию в гетто, для чего был необходим в том числе и культурный барьер. Последствия такой кадровой политики мы имеем сегодня, когда корпоративная солидарность преподавателей старой формации не допускает нынешние духовные академии хотя бы приблизиться к светским вузам по уровню образования. Если же говорить о современных реалиях, то конфликт «церкви» (нарочно беру это слово в кавычки) и светской культуры пытаются раздувать разные политические радикалы из самой же «церковной» среды. Это ответ на вопрос, «кому это надо». Впрочем, он очевиден, так как персоналии всяких погромщиков и тех, кто явно их одобряет, известны. Более интересен вопрос о целях подобных акций «церковного» противостояния культуре.

На уровне «исполнителей» здесь тоже нет ничего особенного: во всякой среде, в «церковной» в том числе, находятся молодые люди, которым нужно дать какое-нибудь дело, приносящее славу и имеющее хотя бы видимость опасного. Но, понятно, не такие люди это организовывают, предоставляют идеологию, информационную поддержку и т. д. Это те активисты РПЦ МП, которые хотят либо всерьез, либо хотя бы для вида представить церковную организацию, возглавляемую Московской патриархией, чем-то значимым политически. Таким образом, нынешняя шумиха вокруг конфликтов «церкви» с «культурой» — это попытка молодых, но претенциозных политиков выбиться в люди на православной волне. На мой взгляд, попытка бесперспективная: волна накатит и отхлынет, а на песке останутся лишь гниющие водоросли — с характерным запахом.

РЖ: Какой вы видите выход из сложившейся ситуации?

Иеромонах Григорий: В свете вышесказанного я не вижу никакой особенной «ситуации». Есть только пиар-акции, за которыми стоит много амбиций, но совсем никакого конструктива. Никакие пиар-ходы не могут переменить нашего общества, в котором место религии — вполне определенное: между Дедом Морозом и Днем св. Валентина. Массовые акции гражданского неповиновения под христианскими лозунгами нашему времени не даны. Может быть, это и плохо, но, по крайней мере, дает нашему обществу иммунитет против молодых нахалов от православия.

5 марта 2004