Путин — это не главный фактор.

Президент лишь помог сдвинуть процесс с мертвой точки, считает священник Американской Автокефальной Православной Церкви Леонид Кишковский

В понедельник по приглашению Патриарха Алексия II в Москву прибыла делегация Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ). Консультации иерархов Русской Православной Церкви (РПЦ) и РПЦЗ носят подготовительный характер. В январе должна состояться историческая встреча глав двух Церквей: Патриарха Алексия II и митрополита Лавра. Разногласия между Московским Патриархатом и Зарубежной Церковью, обусловленные рядом исторических причин, похоже, отходят сегодня на второй план. Начинается процесс воссоединения Русской Церкви, две части которой оказались по разные стороны границы в результате революции 1917 г. Почему первый в истории официальный визит представителей Зарубежной Церкви в Россию стал возможен именно сегодня? Чего можно ожидать от проходящих сейчас переговоров? В какой форме произойдет воссоединение и произойдет ли оно вообще? На эти и другие вопросы в интервью «НГР» отвечают член Архиерейского Синода РПЦЗ, возглавляющий прибывшую в Москву делегацию, архиепископ Берлинско-Германский и Великобританский Марк (Арндт), секретарь Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата по межправославным отношениям протоиерей Николай Балашов, а также помощник управляющего по межцерковным связям Американской Автокефальной Православной Церкви протоиерей Леонид Кишковский.

— Отец Леонид, как Американская Автокефальная Православная Церковь смотрит на проблему взаимоотношений РПЦ и РПЦЗ?

— Как ни горько это признавать, две Церкви, бывшие когда-то единым церковным организмом, находятся в расколе. Раскол — это всегда грустно. Поэтому наша Церковь с радостью и большой надеждой воспринимает любое движение к взаимному примирению.

— Считаете ли вы, что визит делегации РПЦЗ в Москву — это первый шаг к примирению и возможному объединению?

— После встречи главы РПЦЗ митрополита Лавра с главой РФ президентом Путиным произошли некоторые перемены в отношениях РПЦ и РПЦЗ. Мы это только приветствуем. Тот факт, что встреча состоялась, что отзывы зарубежных иерархов были положительными, что митрополит Лавр принял приглашение посетить Россию и что в Москву менее чем через два месяца прибыла делегация РПЦЗ, свидетельствует о начале какого-то качественно нового процесса.

— Каковы, на ваш взгляд, главные вопросы, которые должны быть решены в ходе предстоящего диалога?

— Главный вопрос — какой будет формулировка примирения и форма воссоединения РПЦ и РПЦЗ. Восстановление евхаристического общения? Полное слияние? Наделение РПЦЗ статусом автономии или ее полуавтономное существование в Митрополичьем округе?

Когда в апреле нынешнего года было опубликовано письмо Патриарха Алексия II с предложением создать в Западной Европе Митрополичий округ, американские круги РПЦЗ отреагировали на него крайне осторожно. На мой взгляд, РПЦЗ хочет остаться церковной единицей, которая будет иметь собственное управление. И я не знаю, захочет ли она на данном этапе влиться в какой-то более широкий организм.

— Не могли бы вы рассказать об отношениях между Автокефальной и Зарубежной Церквами в США?

— Америка — большая страна. У нас есть как примеры нормальных отношений между Американской и Зарубежной Церквами, так и примеры их полного отсутствия. Евхаристического общения у нас нет, но на церковном и человеческом уровне отношения в целом хорошие, и мы хотели бы их дальнейшего развития.

Отмечу, что для Американской Автокефальной Православной Церкви отношение к РПЦЗ не является какой-то болезненной темой. У меня порой складывается впечатление, что в России, в силу нехватки информации, существует тенденция считать РПЦЗ очень многочисленной и мощной Церковью. Это не совсем соответствует истине. Действительно, Зарубежная Церковь — это живой организм с небольшим количеством сильных и жизнеспособных общин. Но при этом основная масса — это слабые, неактивные, «неполнокровные» приходы. В целом РПЦЗ насчитывает, если я не ошибаюсь, около 250 приходов по всему миру, что не так уж много.

— Скажется ли сближение Зарубежной Церкви с РПЦ на ее отношениях с Американской Автокефальной Православной Церковью?

— Вслед за вопросом о примирении и восстановлении евхаристического общения между РПЦ и РПЦЗ обязательно последует вопрос о евхаристическом общении РПЦЗ с остальными Православными Церквами, в том числе и с нашей Церковью. В первую очередь здесь могут возникнуть определенные сложности с Константинополем, с которым, как и с Москвой, РПЦЗ до последнего времени категорически отказывалась от всяких контактов.

В частности, Зарубежная Церковь обвиняла Константинопольский Патриархат в экуменизме, модернизме и других «грехах» и «ересях». И если, сближаясь с РПЦ, она по-прежнему будет отказываться от аналогичного общения с Константинополем, то выглядеть это будет по меньшей мере экклезиологически непоследовательно.

Что касается позиции нашей Церкви, ее всегда будут интересовать отношения РПЦЗ с другими Православными Церквами, а также с их епархиями и приходами в Северной Америке. Межправославные отношения на этой территории должны развиваться, поскольку будущее православия в Америке, на мой взгляд, — это путь к единству и созданию единой Поместной Церкви. Произойдет ли это через 10 или 100 лет, я не знаю, но уверен, что иного пути у нас просто нет.

— Известно ли вам отношение рядовых прихожан РПЦЗ к вопросу о воссоединении с РПЦ?

— Как правило, те, кто приветствует воссоединение — это люди, которые и раньше выступали за сближение с Московским Патриархатом. Все остальные заняли выжидательную позицию, потому что никто не знает, что делать дальше.

— Вы уже упоминали встречу митрополита Лавра и президента Путина. Если бы она не состоялась, как долго пришлось бы ожидать начала сближения двух Церквей?

— По-моему, самый важный фактор здесь — это не Путин. Главное — что приглашение Патриарха Алексия II было официально принято митрополитом Лавром. Инициатива президента России увенчалась успехом потому, что РПЦ и РПЦЗ были готовы к этому заранее. Поэтому не стоит приписывать этой встрече решающий характер. Но то, что Путин задал определенный контекст и тем самым помог сдвинуть процесс с мертвой точки, достойно похвалы.

— Почему, на ваш взгляд, на этой встрече не было официальных представителей Отдела внешних церковных связей (ОВЦС) Московского Патриархата, а присутствовал только наместник Сретенского монастыря в Москве архимандрит Тихон Шевкунов — лицо неофициальное?

— Я не знаю подробностей, но я знаю отца Тихона. Вероятно, здесь сыграл роль его прямой и непосредственный контакт с Владимиром Путиным. Кроме того, я не сомневаюсь, что у отца Тихона были необходимые полномочия для участия в этой встрече, а также благословение Патриарха Алексия II и председателя ОВЦС митрополита Кирилла. Как и президент Путин, отец Тихон оказался посредником в данной ситуации. А официальные переговоры иерархов двух Церквей еще впереди, и решения по всем важным вопросам будет принимать Церковь, а не отдельные лица, будь то миряне, священники или епископы.