В России — оппозиционер, во Франции — обыкновенный преступник
«Художник» Павленский приговорён французским судом к трём годам тюрьмы за акцию, похожую на ту, что он совершил в России…
В том, что скандально известный «художник» Пётр Павленский — человек не совсем психически здоровый, в России понимали многие. Однако, пока этот человек воевал с российскими властями и направлял все свои акции на их обличение, в оппозиционной среде он пользовался поддержкой. Даже такие откровенно безумные акции, как прибитие своей машонки гвоздём к Красной площади, зашитие нитками своего рта или поджог входной двери в здание ФСБ, представлялись, как некий оппозиционный перфоманс и героизм.
Понятно, что Павленский был очень неудобен российским властям, но что с ним делать чиновники не знали. Сажать его в тюрьму это делать из этого психа политического мученика, а не обращать внимание — было уже невозможно. Поэтому решение Павленского в 2017 году покинуть Россию (из-за обвинений в сексуальных домогательствах, которые позднее не подтвердились) было воспринято российскими властями с облегчением.
Звание российского оппозиционера вскоре ввело в заблуждение и власти Франции, которые в итоге решились предоставить Павленскому политическое убежище, за что позже жестоко поплатились.
16 октября 2017 года «художник» поджог двери здания Центрального банка Франции на площади Бастилии. Свои действия он объяснил тем, что таким образом он осветил правду, которую власти «заставили нас забыть». В результате фасаду здания был нанесён значительный ущерб. Французская полиция задержала его и его сожительницу Оксану Шалыгину на месте проведения этой «акции», сообщает Newsru.com.
Позже акционист пояснил, что цель акции — «революционный пожар» во всём мире. «Банк Франции занял место на площади Бастилии, банкиры заняли место монархов. Великая французская революция сделала из Франции символ свободы для всего мира. Возрождение революционной Франции вызовет революционный пожар по всему миру», — заявил тогда Павленский.
Ему предъявили обвинение по статье 322−6 Уголовного кодекса Франции («Угрожающее жизни людей повреждение имущества с использованием взрывоопасных или легковоспламеняющихся веществ»).
В начале января 2018 года Шалыгину освободили под подписку о невыезде. Самого Павленского отпустили из-под стражи в сентябре прошлого года. В его отношении был установлен судебный контроль, в соответствии с которым он обязан являться при необходимости в полицию.
Парижский суд вынес решение относительно политического беглеца из России, признав его виновным в поджоге, и приговорил к трём годам тюремного заключения (при этом к двум годам условно).
Суд не стал требовать заключения Павленского под стражу, так как он уже отбыл 11 месяцев в предварительном заключении во Франции. Супруга Павленского, Оксана Шалыгина, получила два года тюрьмы, из которых 16 месяцев — условно. Она также не будет отбывать срок в тюрьме, так как провела там уже три месяца предварительного заключения. Оставшуюся часть срока — пять месяцев — она проведёт на свободе, но с электронным браслетом.
Павленский и Шалыгина также приговорены к штрафу в размере 18 тысяч 678 евро в качестве компенсации материального ущерба и 3 тысячи евро в качестве компенсации морального ущерба. Павленский на суде заявил, что «ни за что» не выплатит этих денег. Также в судебном решении содержится запрет для Павленского и Шалыгиной в течение пяти лет приобретать и носить при себе какое-либо оружие.
Высылать в Россию французские власти Павленского и Шалыгину, слава Богу, не стали, и это, безусловно, добрая новость для Кремля.
В России — оппозиционер, во Франции — обыкновенный преступник «Художник» Павленский приговорён французским судом к трём годам тюрьмы за акцию, похожую на ту, что он совершил в России...
В том, что скандально известный «художник» Пётр Павленский — человек не совсем психически здоровый, в России понимали многие. Однако, пока этот человек воевал с российскими властями и направлял все свои акции на их обличение, в оппозиционной среде он пользовался поддержкой. Даже такие откровенно безумные акции, как прибитие своей машонки гвоздём к Красной площади, зашитие нитками своего рта или поджог входной двери в здание ФСБ, представлялись, как некий оппозиционный перфоманс и героизм.