Михаил Леонтьев: «Отмена смертной казни — это ханжество»
Известный журналист считает, что государство нельзя лишать функции возмездия…
«Сам факт появления такого документа, на мой взгляд, отражает политическую обстановку в стране в целом, заявил в интервью сайту KM.ru известный журналист и политолог Михаил Леонтьев, комментируя внесение в Госдуму законопроекта, предполагающего полную отмену смертной казни в России. — Она характеризуется некоторой „аберрацией сознания“. То есть определенная категория трудящихся решила, что раз Путин уходит, значит, сейчас начнется „расслабуха“».
«Что касается отмены смертной казни, то с философской точки зрения я готов разговаривать о том, можно ли это сделать. Но политическая и юридическая практика к философии прямого отношения не имеют. А если такое отношение и есть, то косвенное. Зато она имеет отношение к различным правоприменительным инструментам. Так вот, в России смертная казнь не применяется. У нас действует мораторий, который имеет под собой одно основание — наше членство в Совете Европы. В то же время ни один психически адекватный человек не может понять, зачем мы членствуем в этом самом Совете Европы. Это организация, где над нами издеваются, унижают, учат жить. А в лучшем случае — терпят и не пристают. Я не понимаю, зачем она нам нужна. Это рецидив или, если угодно, атавизм нашего комплекса неполноценности», — полагает Леонтьев.
Между тем, уверен эксперт, существует целый ряд обстоятельств, препятствующих отмене смертной казни: «Во-первых, большая часть нашего общества против отмены смертной казни, что вполне репрезентативно. Во-вторых, мы являемся цивилизованной страной, и поэтому в наших законодательных актах не предусматривается смертная казнь за преступления, не связанные с физическим насилием. В России высшая мера наказания распространяется только на преступления, связанные с убийствами. Причем убийствами злостными и неоднократными. Яркий пример — битцевский маньяк Пичужкин и юкосовец Пичугин».
Впрочем, Леонтьев согласен с тем, что самый серьезный аргумент против введения смертной казни — это возможность судебной ошибки. Он отметил, что это несомненно «актуально при нашей системе правосудия, которая страдает от множества всяческих изъянов», а также «при известной практике, когда человека просто „назначают“ преступником (поскольку нужно раскрыть преступление)».
Поэтому журналист уверен, что в обществе, «где уровень насилия очень высок и где уровень работы правоохранительных институтов очень низок, с одной стороны, нельзя отменять смертную казнь, а с другой — нельзя применять ее неаккуратно». «То есть должна быть выстроена очень мощная система защиты от судебных ошибок. Потому что, с одной стороны, мы можем осудить невинного. А с другой — можем выпустить на свободу убийцу. Причем последнее случается даже гораздо чаще. Я имею в виду ситуацию, когда человек приговаривается к какому-то сроку, а затем его сокращают, он выходит из тюрьмы и вскоре совершает аналогичное преступление. Кроме прочего, в этом деле очень важно ответить на один методологический вопрос: что является целью правосудия — возмездие или исправление? Понятно, что если мы применяем смертную казнь, ни о каком исправлении речи идти не может. Смертная казнь это, безусловно, возмездие», — сказал Леонтьев.
Государство же нельзя лишать функции возмездия, иначе общество «возьмет на себя реализацию этой функции, но уже в частном порядке», считает эксперт. Кроме того, добавил он, «в отмене смертной казни в такой стране, как наша, есть очень высокая степень лицемерия и ханжества. Это неправда, что смертная казнь отменяется. Просто она применяется неформально. То есть государство передает человека в руки машины, которая неформально осуществляет смертную казнь».
«Таким образом, на мой взгляд, отмена смертной казни — это ханжество. Правосудие должно быть формальным. Там, где кончается формальность, заканчивается и право как таковое. В этом может быть мораль или этика (или не мораль и не этика), но права в таком случае нет. В России невозможен реально действующий правовой механизм, который исключал бы неформальную смертную казнь. Так что, ребята, формализуйте это! Давайте мы все-таки будем двигаться от суда Линча в сторону правового поля», — подытожил Михаил Леонтьев. Русская линия
«Сам факт появления такого документа, на мой взгляд, отражает политическую обстановку в стране в целом, заявил в интервью сайту