«Священник во время служения олицетворяет собой Спасителя. Священник — это человек, к которому приходят за духовным советом, и он по мере сил должен стремиться к духовному возрастанию. Любой пастырь способен поднимать своих пасомых до духовного уровня, которым сам овладел. Невозможно поднимать выше себя. Посему духовное возрастание священника — это его важная обязанность. Вспомним одну из заповедей священника — проповедовать только то, чего достиг сам, и жить в соответствии со своей проповедью. Священник, проповедующий пост, должен сам его соблюдать, проповедующий смирение, должен показывать пример смирения. Меня всегда поражало, что священники, изображая самые благие намерения, занимались какой-то иной формой деятельности. Это мне всегда казалось соблазном для пасомых. С детства у меня осталось впечатление от одного советского фильма. Он состоял из трех новелл о любви. О падшей любви, когда происходила измена супругов. Каждая новелла предварялась проповедью отца Александра Меня. Тогда это казалось неожиданным. Проповедь о любви. Для меня это было страшно — как священник с крестом, в священническом одеянии, говорит о фильме и показывает в своих словах нечто такое, что не соответствует христианскому пониманию любви. Эта была для меня дискредитация священного сана», — заявил в интервью РЛ руководитель миссионерского отдела Архангельской и Холмогорской епархии
протоиерей Евгений Соколов, говоря о письме священника Иоанна Охлобыстина Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу с просьбой отстранить его от служения до тех пор, пока он не сделает выбор между актерством и священством.
Об этом отец Иоанн Охлобыстин сообщил в своем блоге. «Залез в Интернет узнать для ребенка о трубчатых червях и напоролся на рецензию о фильме „Царь“, где сам снимался. Прочел, подивился, восскорбел. Фильм ругали. За исторические несоответствия, за „фотосессию Мамонова“, „за гламурную святость Янковского“, за посягательство на авторитет царской власти. С чем-то я согласился, что-то отверг, но сам настрой не понравился. Люблю я творчество Лунгина, он художник. Он снимает про то, что его действительно интересует, а не про то, за что приз дадут или бабла на втором „уик-энде“ рубанет. Тогда я решил полюбопытствовать, что другие думают. Ввел в поисковой строке „Яндекса“ свою фамилию, Лунгина и название фильма. Получил несколько тысяч ссылок. Все прочитать не смог. Знакомился выборочно. Пришел к неутешительным результатам: несмотря на то что большинство фильм хвалит, много критики в мой адрес от собратьев по служению и простых прихожан. Если отбросить хамов, дураков и желающих самоутвердится за чужой счет, все равно много. Суть основной претензии в том, что исполнением роли бесноватого царского шута я соблазняю людей и унижаю священный сан. Первой реакцией было отмахнуться и напомнить, что на постановку фильма режиссера благословил покойный Патриарх Алексий, а моей задачей было лишь точное выполнение поставленной задачи. Но, поразмыслив, я понял, что в прочитанной критике есть определенный резон», — пишет отец Иоанн.
«Здесь проблема стереотипа. Я действительно категорически не соответствую общепринятому нормативу внешнего образа священнослужителя: я снимаюсь в кино, предпочитаю светскую одежду, причем своеобразную, занимаюсь боевыми искусствами, мое тело покрывают татуировки, пальцы мои частенько унизаны перстнями, и у меня не растет борода, в конце концов. Вроде бы чепуха, самому смешно. Но почему им не смешно? Почему это возмущает действительно уважаемых мною людей? Что-то не так. И я спрашиваю себя: что есть истина? Что для меня Христос? Желанная с детства работа в окружении приятных мне коллег, сопереживание их радостям и печалям, обеспечение моей семьи, детей и жены, которых я люблю без памяти, внешний комфорт и возможность творческой реализации, без чего моя душа рвется на части или предстояние у Святого Престола, где на время службы я полностью растворяюсь в восторженном осознании сопричастности Вечности, где меня покидает страх смерти и мою душу наполняет блаженный покой? Я не знаю. Может быть, я, подобно Пилату, задаю неправильный вопрос? Может быть, выбор только из „не навредить“ и „принести пользу“? Ведь святые отцы утверждали, что Бог прост. Значит, надо все просто решать. Наверное, я обращусь к Святейшему с просьбой отстранить меня от служения, пока я не найду правильный вопрос и единственный ответ на него. Если он есть», — сказал священник. Позже он сообщил следующее: «Свое намерение реализовал — письмо Святейшему составил и отнес в Патриархию. Все должно быть честно — Господь рассудит. Может быть, это и будет правильный вопрос. Тот самый — самый правильный».
Напомним, что в фильме Павла Лунгина «Царь» священник Иоанн Охлобыстин сыграл роль царского шута Вассиана. Этот факт вызвал недоумение у многих священнослужителей. «Думаю, что для батюшки актерство небезопасно. В понятие жертвы, когда чем-то жертвуешь, входя в Церковь, наверное, входит и оставление актерского ремесла. Может быть, отец Иоанн еще не сделал главную жертву ради Христа. Если у него есть большой потенциал актерского искусства, тогда зачем он принял сан? Эта тема требует осмысления. И не хочется, чтобы она стала осудительством: давайте побросаем в отца Иоанна камни и, довольные, удалимся! Тут надо с какой-то мерой сочувствия, сострадания и доверия подходить к нему, что батюшка все-таки желает действительно служить Богу, но, правда, считает допустимым служить в актерской среде. Для него это видимо допустимо, а для Церкви, наверное, недопустимо», — отметил ранее в интервью «Русской линии» настоятель Леушинского подворья протоиерей Геннадий Беловолов. Со своей стороны, настоятель храма Святой мученицы Татианы при МГУ протоиерей Максим Козлов сказал: «Мне актер Иван Охлобыстин в фильме „Царь“ понравился. Его роль я считаю очень удачной. Но в моем сознании не укладывается, как священническое служение можно соединить не просто с другой профессией, а с актерской игрой. Это слишком разные роды деятельности, и их сопряжение для священства, безусловно, нехорошо. Мне бы очень хотелось, чтобы Иван Охлобыстин что-то выбрал в своей жизни».
«Священник должен совершать таинства, молится за мир и жить в соответствии со своей проповедью, — сказал в свою очередь протоиерей Евгений Соколов. — Ко мне обращается множество людей с различными просьбами о молитве. Если честно, то вообще нужно с колен не вставать, насколько много просьб о молитве и духовной поддержке. Не говоря уже о практической помощи — посещении больных, миссионерство. Я профессиональный программист. Мне и в голову не приходит садиться за компьютер и осваивать новые языки программирования. Просто невозможно этим заниматься, времени нет. И когда я вижу сегодня батюшек, которые занимаются чем-то иным, кроме своего служения, спортом, светскими увлечениями, меня это поражает».
«То, что делает о. Иоанн Охлобыстин, — совершенно неправильно (не хочу быть более резким). Это разменивание драгоценного времени и возможностей духовного сана на мирское и более низменное. Скорее всего, это нерадение и неверное отношение к своим обязанностям как священника. Я понимаю, что все батюшки занимаются своей побочной деятельностью совершенно искренне и с благими намерениями. Оправдательные мотивы и аргументы всегда найдутся. Например, „Я это делаю для того, чтобы популяризировать Православие“. Каждый должен заниматься своим делом. Я как-то разговаривал с одним преподавателем, который меня спросил, как он может преподавать Православие, если он вынужден читать лекции по бухгалтерскому учету. Я ответил, что Православие он будет нести тем, что будет читать лекции лучше других, то есть добросовестным отношением к своему труду. Именно в этом заключается Православие. Дворник, который плохо метет двор, не может считаться православным человеком, так как он не любит людей, раз оставляет для них улицу грязной. А священник, прежде всего, духовный пастырь, духовный учитель, наставник. Если мы наше время и силы, данные нам Богом для возрастания, будем тратить на лицедейство, на иные занятия, то этим мы затормозим свой духовный рост. А это сказывается на пасомых», — предостерег священник.
«Я считаю, что недопустимо распыляться в наше непростое и тревожное время. Когда корабль летит к пропасти, решать проблему, связанную с покраской палубы, неуместно. У нас сегодня столько отчаянных проблем, я просто не знаю, как пастыри могут разменивать свое служение на какие-то пустые проекты, не связанные с воцерковлением и духовным просвещением своей паствы. Конечно, духовник отца Иоанна должен сыграть свою роль. Отцу Иоанну нужно дружеское окормление и обличение. Ведь когда любят, тогда и наказуют. Обличение — это проявление любви. Обличая, мы желаем, чтобы человек исправил свои недостатки. Я бы вовсе не хотел резко обличать, но не могу смириться с тем, что священник оставляет свое служение и начинает лицедействовать. Нам всем надо помолиться об отце Иоанне», — призвал отец Евгений.
«Кого-то даже отталкивает то, что священник занимается несвойственным ему делом. Я от многих слышал, что для них неприемлемо, когда священник снимает рясу и начинает делать что-то светское. Есть у нас достаточно актеров, которые не менее хорошо умеют это делать, а служить Богу и людям вместо отца Иоанна никто не станет в это время. Нельзя оставлять свое духовное оружие. Мы всегда должны оставаться священниками. Священство — это не профессия, которую можно поменять. Священников так мало. В Архангельской области сегодня ощущается нехватка священников. Я был на краю области, у самого моря, в 400 км от Архангельска. Это край России на берегу моря. Столько деревень, которые нуждаются в окормлении священника. А до некоторых мест можно добраться только зимой, потому что летом вокруг одни болоту. Эти места посещаются священником один раз в год», — заключил протоиерей Евгений Соколов.
Русская линия
