«Консервативные представления о переустройстве России»

О новой книге А.В.Репникова

Ушедший 2006 год был богат на интересные работы по истории русской правой. Книга известного московского историка русского консерватизма Александра Витальевича Репникова «Консервативные представления о переустройстве России (конец XIX — начало XX веков)» [Репников А. В. Консервативные представления о переустройстве России (конец XIX — начало XX веков): Монография. М.: Готика, 2006. — 424 с.], легшая в основу успешно защищенной автором докторской диссертации, тоже не разочаровала. Напротив, монография, ставшая плодом многолетнего кропотливого труда, получилась очень удачной, сильной, закрывающей еще одну лакуну в истории русской правой. При этом представляется, что написанная как серьезный академический научный труд книга А. Репникова будет интересна не только специалистам историкам, но, учитывая все возрастающий интерес к консервативной идеологии в российском обществе, книга не оставит равнодушным и любого другого читателя, интересующегося прошлым России. Ведь если практическая деятельность правых партий и организаций начала XX века представлена уже довольно неплохо, то концептуальные мировоззренческие представления консервативных идеологов, до работы А. Репникова комплексно и столь широко почти рассматривались.

Как совершенно справедливо отмечает автор, «сегодня возросшей популярности консерватизма в российском обществе способствует и то, что каждая политическая сила вкладывает в это понятие содержание, которое ей выгодно в него вкладывать в данный момент» [Цит. по: Указ. соч. С. 6]. Поэтому разобраться в теоретическом наследии русских консерваторов рубежа XIX—XX вв.еков, к тому же представленном довольно полно и не ангажировано, сегодня очень важно.

Оставим, дабы избежать соблазна погрузиться в сугубо научную сферу, за рамками данного очерка попытки автора систематизировать употребления таких понятий как «консерватизм», «охранительство», «традиционализм», «реакционность», равно как и содержание первой главы книги — «Проблемы историографии и источниковедения» (хотя уверен, что проделанный А.В.Репниковым — признанным специалистом в источниковедении русского консерватизма, анализ литературы и источников не оставит равнодушным ни одного историка, интересующегося рассматриваемой в книге темой), и перейдем к основному содержанию книги.

Вторая глава монографии — «Теоретические основы консервативного мировоззрения» — охватывает взгляды русских консерваторов (а среди них К.Н.Леонтьев, К.П.Победоносцев, А.Д.Нечволодов, П.Ф.Булацель, М.О.Меньшиков, С.Ф.Шарапов, Г. В.Бутми, И.И.Дусинский, А.С.Вязигин, Л.А.Тихомиров и многие другие) на социально-политические вопросы. Наверное, я не ошибусь, если выражу общее для всех этих мыслителей отношение к научно-техническому и социальному прогрессу словами епископа Никанора, написанными в 1885 г.: «Излишняя быстрота всегда и везде и опасна». Разве не звучат сегодня актуально слова этого владыки?: «Опасно, как бы земля не стала скоро походить на всемирный паутинник, который опутывает весь земной шар, в котором плавает только отощалый всеядный человек, как голодный паук, не имый кого и что поглотити, так как сам же он пожрал, побил, истерзал все живое на поверхности всей земли» [С. 65].

Или взять пророческие слова К.Н.Леонтьева: «Однородное буржуазное человечество… дошедшее путем всеобщей, всемирной однородной цивилизации до такого же однообразия, в котором находятся дикие племена, — такое человечество или задохнется от рациональной тоски и начнет принимать искусственные меры к вымиранию (напр[имер], могут только приучить всех женщин перед совокуплением впрыскивать известные жидкости, и они все перестанут рожать…)… или от неосторожного и смелого обращения с химией и физикой люди, увлеченные оргией изобретений и открытий, сделают наконец такую исполинскую ошибку, что и воздух как свиток совьется» и «сами они начнут гибнуть тысячами» [Там же]. Или не прав был, к примеру, М.О.Меньшиков, отмечавший, что «чем гуще сеть почтовых путей, телеграфов, телефонов, тем чувство душевной близости среди людей исчезает»; «Все стало всем доступно. Все потянулись искать лучшего, все стали своим недовольны» [С. 66].

Крайне актуально звучат сегодня и слова Л.А.Тихомирова, сказанные им в 1911 году: «…Крайне малое понимание православия и монархизма в среде так называемых „правых“ проявилось гораздо ярче, чем прежде. К сожалению, у нас гораздо больше антисемитов, чем православных, гораздо больше абсолютистов, чем монархистов <…>, такие люди могут быть только реакционерами, но никак не строителями русских начал…» [С. 89].

Пессимистическое отношение к прогрессу (точнее, к тем формам, в которых он осуществлялся), критика безумного увлечения техническими изобретениями и повышением комфортности жизни, неприятие капиталистического экономического уклада и зависимости от иностранных займов, отторжение как либерального, так и революционного путей развития страны — все это базовые постулаты для большинства консерваторов конца XIX — начала XX веков. Но как отмечает А. Репников, «это не значит, что консерваторы не пытались приспособиться к происходившим в стране переменам». Творческие решения по решению сложных современных проблем в консервативном русле предлагали Л.А.Тихомиров, С.Ф.Шарапов и некоторые другие, однако они не были восприняты, а значит и востребованы, обществом.

В третьей главе — «Место российского самодержавия в историческом процессе» -А.Репников на замечательно подобранном и обильно цитируемом материале прекрасно показал взгляды консерваторов на институт самодержавной монархии. Справедливо заключение автора, что для русских консерваторов при обосновании неограниченности и незыблемости самодержавной царской власти было характерно полагаться не столько на правовые основы, сколько на религиозные, а также на крепость монархических чувств в народе. Религиозно-нравственная оценка всегда возобладала над формальным юридическим подходом.

«Подчинение государству, склонность к смирению и покорности превозносились российскими консерваторами как лучшие качества, присущие русскому народу, — отмечает Репников. — „Искание над собой власти“, по замечанию Победоносцева, представляет естественную психологическую черту людей. Государство власть защищают народ, монарх подобен „отцу“, а его подданные „детям“. В период модернизации, когда происходившие изменения порождали в людях неуверенность, именно власть должна была помочь им, подобно „детям“, преодолеть все „идеологические соблазны“. Детское состояние народной души — данность для консерваторов. Как ребенок доверяет свои родителям, так и народ должен довериться власти во всем. В этом контексте Россия представляла, по мнению консерваторов, „семью“ с абсолютным отеческим авторитетом и отеческой заботой со стороны власти и повиновением со стороны общества». К тому же, «власть императора является богоданной и не может поэтому ограничиваться нечем, кроме сознания своего высокого предназначения» [С. 95].

При этом, как замечает А. Репников, стремление отдельных консерваторов детально разработать «формулу» русского самодержавия, нередко вызывало у другой их части отторжение. Как писал, к примеру, К.П.Победоносцев, «есть предметы, которые <…> поддаются только непосредственному сознанию и ощущению, но не подаются строгому логическому анализу, не терпят искусственной конструкции. Всякая формула дает им ложный вид и — прибавлю — дает повод, с той ли другой стороны — к задним мыслям и недоразумениям <…> Есть, подлинно, явления, которые лучше не возводить в конструкцию формулы». А публицист В. Онежский вторил ему, что «…Царь и Народ связаны таинственным нитями, недоступными психологическому исследованию, как часть интуитивного, подсознательного мира человека…» [С. 96 — 97]. Попытки же отдельных консервативных мыслителей эту «формулу» вывести (например, в работах Л.А.Тихомирова, П.Е.Казанского и Н.А.Захарова), признавались, как правило, «нетактичными» и «непрактичными». Естественно, что для терявшего религиозные устои и увлекшегося рационализмом российского общества, такие обоснования превосходства самодержавия (понимаемого консерваторами как служение, посвященного Богу) над другими формами политического устройства были неубедительными. Если для консерваторов монархическая власть была сакральной, то для их противников из либерального и революционного лагеря — лишь «переходной формой правления».

Да и попытки обосновать превосходство монархии с прагматических установок и правовых принципов, тоже наталкивались на равнодушие тогдашнего общества: «Обидно, что моя „Монархическая государственность“ не читается. Время придет, конечно, но тогда, пожалуй, нужно будет строить монархию заново, а это трудно», — писал Л.А.Тихомиров [С. 106].

В рамках этой небольшой рецензии-обзора просто невозможно охватить всех аспектов, которые затрагивает автор книги. Это отношение консерваторов к стремительно разрушавшейся иерархичности общества; к армии, судьба которой напрямую связывалась с судьбой России; к бюрократии; к представительным органам власти — Государственной думе, Государственному совету, Земским соборам; к «патриархальной» Москве и «космополитическому» Петербургу.

В отдельную главу автор выделил освещение консерваторами конфессиональных и национальных вопросов. А. Репников подробно останавливается на взглядах русских правых мыслителей относительно института Православной Церкви, патриаршества, церковного прихода, реформы внутрицерковного управления, призванной изжить последствия реформаторской деятельности Императора Петра I в этой сфере (впрочем, в отношении петровских реформ далеко не все консерваторы были единомышленны — К.П.Победоносцев считал их объективно вызванными временем). При этом исследователь справедливо отметил, что «религиозный и национальный вопрос были тесно связаны в консервативной концепции <…> [поэтому] не случайно у европейских мыслителей, обращавшихся к истории России, порой создавалось впечатление, что понятие «русский» тождественно понятию «православный"…» [С. 183 — 184].

Как известно, ради государственного единства — целостности Российской империи — консерваторы конца XIX века были готовы отодвинуть русский национализм на второй план, отдавая (и на наш взгляд, совершенно справедливо) первенство вероисповеданию. Очень показательны в этом отношении слова К.Н.Леонтьева: «Русское царство, населенное православными немцами, православными поляками, православными татарами и даже отчасти православными евреями. При численном преобладании православных русских, и русское царство, состоящее сверх коренных русских, из множества обруселых протестантов, обруселых католиков, обруселых татар и евреев. Первое созидание, второе — разрушение» [С.148 — 149]. Как актуально звучат сегодня слова великого русского мыслителя: «Кто радикал отъявленный, то есть разрушитель, тот пусть любит чистую племенную национальную идею…»! [С. 185].

В начале ХХ века многое поменялось, идеология русского национализма стала уверенно завоевывать симпатии русских правых, но и тогда раздавались голоса в защиту первенства «православности» над «русскостью». С.Ф.Шарапов, к примеру, писал: «Наш девиз — не «Россия — для русских!», а «Святая Русь!», а «Святою» мы ее имеем право называть только потому, что ее основная идея — осуществление, по мере сил, любви и правды Божьей на земле, смиренное и бескорыстное служение всему человечеству, защита всех угнетенных и слабых, словом, посильное осуществление христианской политики» [С. 190]. А публицист В. Строганов, называя лозунг «Россия для русских» «нелепым», отмечал: «…либо мы должны отказаться от девиза «Россия для русских», либо от обрусительной политики, так как совместить и то и другое — так же нелепо, как тушить пожар керосином» [Там же]. Так что принцип крови значил для русских консерваторов существенно меньше вероисповедного принципа, хотя русскому народу (как носителю православия), ими справедливо отводилось первенствующее положение в Российской империи. Немало страниц книги посвящено отношению идеологов русского консерватизма к еврейскому вопросу, и попыткам его разрешения.

Отдельную главу А. Репников посвятил взглядам русских консерваторов на социально-экономические проблемы, вставших перед Россией. Тут представлены споры вокруг целесообразности сохранения крестьянской общины (консерваторы отнюдь не были едины во мнении на этот вопрос), размышления о способах решения крестьянского малоземелья, отношение правых к аграрной политике П.А.Столыпина, критика консерваторами капиталистического уклада, попытки решения рабочего вопроса и др.

Большой интерес представляет и глава, в которой исследуются внешнеполитические взгляды консерваторов (К.Н.Леонтьева, князя Э.Э.Ухтомского, С.Н.Сыромятникова, И.И.Дусинского, С.Ф.Шарапова, А.С.Суворина, Л.А.Тихомирова, М.Ф.Таубе, Ю.С.Карцова и др.), их взгляды на Европу и Азию, геополитические концепции. Особый интерес, в силу их слабой известности, на наш взгляд, представляют взгляды консерваторов на наших восточных соседей, в частотности китайцев, которыми, с одной стороны, многие из консерваторов восторгались, с другой — видели в них реальную угрозу России. А в споре с собеседником-немцем С. Сыромятников утверждал, что араб, перс и китаец ближе русскому потому, что они, в отличие от европейцев, «не заглушили в себе Бога и, несмотря на дикость свою и некультурность, не осмеливаются на место головы и сердца поставить брюхо и кошель с деньгами» [С. 261]. Поэтому, продолжал публицист, «…отныне не будем мы защищать грудью Европу от Азии, как защищали ее от натиска татар. Мы пойдем заодно с этой Азией, ибо мы нашли себя и обдумали себя и увидели, что вы идете не на дело жизни и обоготворения, а на дело смуты и служения дьяволу» [Там же]. Характерно, отмечает А. Репников, что эти высказывания русских консерваторов «перекликаются с положениями, выдвигаемыми в Русском Зарубежье евразийцами и теми мыслителями, которые причисляли себя к евразийскому движению…» [С. 267].

Интересны взгляды правых и на славянский вопрос. Если в XIX веке большинство консервативных мыслителей волновала идея Всеславянского союзного государства во главе с Россией, то в начала ХХ века, справедливо отмечает А. Репников, стали раздаваться голоса, в которых это идея подвергалась критике. Так один из идеологов русского национализма П.И.Ковалевский считал, что, оказывая постоянную поддержку «братьям-славянам», Россия в итоге добилась того, что «все эти наши славянские братья смотрели на нас, как на своих обязанных батраков… В благодарность же вырученные братушки и лягнут эту глупую Россию… А Боже храни, если Русские не придут на помощь. Тут уж нет предела издевательствам, брани и помоям по адресу России. И Россия терпит» [С. 276]. Немало страниц главы уделено и пессимистичным взглядам правых мыслителей на возможность скорой войны между Россией и Германией, которая, по мнению одного из авторов черносотенной «Земщины», станет войной… «во славу Израиля».

Заключительная, седьмая глава книги повествует о судьбах лидеров русского консервативного движения в постреволюционный период, трансформации взглядов некоторых из них (М.О.Меньшиков, Л.А.Тихомиров, В.М.Пуришкевич). Так, весть о падении самодержавия была воспринята идеологом «монархической государственности» Львом Тихомировым с радостью: «…Можно надеяться, что Временное Правительство поддержит порядок и защиту страны, — писал он в своем дневнике 2 марта 1917 года. — Если это будет так, то нужно признать, что переворот произведен замечательно ловко и стройно <…> Династия, видимо, сгнила до корня…» [С. 308 — 309].

Другие песни запел и называвший себя ранее монархистом националист М.О.Меньшиков: «… Подавляющее большинство из монархов были слишком невыдающиеся, слишком заурядные люди. И вот в руки этих-то слабых и НЕУМНЫХ людей, очутившихся в вихре лести и измены, попала историческая судьба великого народа…»; «Боже, до чего прав я был, чувствуя задолго до войны глубокое возмущенное и презрительное чувство к Николаю II! Он погубил Россию, как губит огромный корабль невежественный или пьяный капитан…»; «При жизни Николая II, — писал Меньшиков в дневнике уже после расстрела Царской Семьи, — я не чувствовал к нему никакого уважения и нередко ощущал жгучую ненависть за его непостижимо глупые, вытекавшие из упрямства и мелкого самодурства решения <…> Ничтожный был человек в смысле хозяина…» [С. 314 — 316]. Конечно, подавляющее большинство правых повело себя иначе (о чем в книге также говорится), но данные примеры (особенно Меньшикова, который сегодня нередко преподносится как убежденный монархист), несомненно, заслуживают внимания.

Отношение к большевистскому перевороту тоже было неоднозначным — если большинство правых отнеслись к большевикам резко негативно, то другие увидели в их победе Промысл Божий. Так, известный деятель Союза русского народа профессор Б.В.Никольский писал в частном письме: «Вы знаете, до какой степени я не большевик и даже не социалист; <…> но совесть и правда мне дороже всего. Заслуг у вождей нашего большевизма нет, как нет заслуг у бомбы, которая взрывает <…>; но они стихийные, неудержимые и верные исполнители исторической неизбежности. Делать то, что они делают, я по совести не могу и не стану; сотрудником их я не был и не буду; но я не иду и не пойду против них: они исполнители воли Божией и правят Россией если не Божею милостию, то Божиим гневом и попущением. Они в моих глазах наилучшее доказательство того, что несть власти, аще не от Бога. Они власть, которая нами заслужена и которая исполняет волю Промысла, хотя сама того и не хочет, и не думает» [С. 325]. Думается, что к мнению черносотенца Никольского не бесполезно было бы прислушаться нынешним правым радикалам — борцам с властью, провозглашающим себя наследниками дореволюционной Черной сотни…

Завершают книгу А. Репникова впервые опубликованные выдержки из дневника Л.А.Тихомирова за 1915 — 1916 годы (полный текст дневника Тихомирова за 1915 — 1917 годы со вступительной статьей и комментариями Репникова, в скором времени выйдет в московском издательстве «РОССПЭН»).

Конечно, в рамках небольшой обзорной статьи (не хочу называть этот очерк рецензией, поскольку целью его был не научный разбор работы А.В.Репникова, а ознакомление с ней потенциальных читателей), посвященной новой книге невозможно коснуться всех тем затронутых автором. Впрочем, заинтересовавшийся читатель в скором времени сможет ознакомиться с книгой в библиотеках Москвы и Петербурга (так как в силу малого тиража, работа эта, к большому сожалению, в книжные магазины за пределами Москвы не попала), и сам вынести мнение об этом, бесспорно, основательном и полезном труде. Я бы со своей стороны, назвал эту книгу энциклопедией русской консервативной мысли, так как, на мой взгляд, работа Александра Репникова, помимо других достоинств, дает читателю возможность на богато представленном материале ознакомиться практически со всем спектром взглядов идеологов русского консерватизма конца XIX -начала XX века по главнейшим вопросам российской жизни.