 |
| Русская линия | Олег Слепынин | 05.10.2009 |
Сказав об исключительности метода, уточним. Это исследование предмета с соседних нар — в течение четырнадцати лет — на Урале и Колыме. Как итог, Шаламов первым указал на давнюю ошибку: «Художественная литература всегда изображала мир преступников сочувственно, подчас с подобострастием», при этом совершенно не понимая, что «уркаганы», «воры», «люди», «преступный мир», «блатари», «жулики» (это синонимы) не считают всех прочих людей за людей. «Блатные» — «подземный орден», Шаламов иногда добавляет эпитет «гнусный», речь как об особой касте. «Вор ведь, — пишет Шаламов, — не человек, который украл. Можно украсть и даже систематически воровать, но не быть блатным, то есть не принадлежать к этому подземному гнусному ордену <…> Для того чтобы быть „хорошим“, настоящим вором, нужно вором родиться; только тем, кто с самых юных лет связан с ворами, и притом с „хорошими, известными ворами“, кто прошёл полностью многолетнюю науку тюрьмы, кражи и блатного воспитания, достаётся решать важные вопросы блатной жизни <…> Там есть свои блюстители чистоты нравов. И особо важные воровские секреты, касаемые выработки общих законов этого мира (которые, как и жизнь, меняются), выработки языка воров, „блатной фени“, — дело только блатарской верхушки, состоящей из потомственных воров, хотя бы там были только карманники. И даже к мнению мальчика-подростка (сына, брата какого-нибудь видного вора) блатной мир будет прислушиваться больше, чем к суждениям „порчаков“ — пусть они будут хоть „Ильями Муромцами“ в грабительском деле».
Потомственные блатари — «принцы жульнической крови», «голубая кровь» воровского мира. Все прочие, не входящие в воровской мир, — «фраера», добыча, «его „передачи“, его „вещи“ — боевой трофей блатных… Раздеть, ограбить фраера в тюрьме — первое и весёлое дело блатарей. Это делают щенки, резвящаяся молодежь… Те, что постарше, лежат в лучшем углу камеры, у окна, и присматривают за операцией, готовые в любую минуту вмешаться при упорстве фраера». Шпана развлекается на виду. Но «хулиганство — это слишком невинное, слишком целомудренное дело для вора. Вор развлекается по-другому. Убить кого-нибудь, распороть ему брюхо, выпустить кишки и кишками этими удавить другую жертву — вот это — по-воровски, и такие случаи были. Бригадиров в лагерях убивали немало, но перепилить шею живого человека поперечной двуручной пилой — на такую мрачную изобретательность мог быть способен только блатарский, не человеческий мозг. <…> Блатари могут приласкать собаку и тут же её разорвать живую на куски, у них моральных барьеров нет, а любознательность их велика, особенно в вопросе „выживет или не выживет?“ Начав ещё в детстве с наблюдений над оборванными крыльями пойманной бабочки и птичкой с выколотыми глазами, блатарь, повзрослев, выкалывает глаза человеку из того же чистого интереса, что и в детстве». Или вот: «Блатари услыхали, что, если в вену человека ввести воздух, пузыри воздуха закупорят сосуд мозга, образуют „эмбол“. И человек — умрёт. Было решено немедленно проверить справедливость интересных сообщений неизвестного медика… Блатари схватили ночью в изоляторе какого-то голодного фраера, связали его и при свете коптящего факела сделали жертве укол. Человек вскоре умер — словоохотливый фельдшер оказался прав». Или вот: «Капсюль вложили в ладони старика, связали обе его кисти друг с другом — протестовать он не посмел — и подожгли шнур. У старика были оторваны обе кисти…»
Воровские мифы
Шаламов истребляет мифы «подземного ордена». Например, миф о «честном слове вора» (нарушить, обмануть начальника-фраера, ничего не стоит) или миф о культе матери. «На первый взгляд, чувство вора к матери, — пишет Шаламов, — как бы единственное человеческое, что сохранилось в его уродливых, искажённых чувствах. Блатарь — всегда якобы почтительный сын, всякие грубые разговоры о любой чужой матери пресекаются в блатном мире… Понимая, что во всей бурной и короткой жизни вора только мать останется с ним до конца, вор щадит её в своем цинизме. Но и это единственное якобы светлое чувство лживо, как все движения души блатаря. Прославление матери — камуфляж, восхваление её — средство обмана и лишь в лучшем случае более или менее яркое выражение тюремной сентиментальности. И в этом возвышенном, казалось бы, чувстве вор лжёт с начала и до конца, как в каждом своем суждении. Никто из воров никогда не послал своей матери ни копейки денег, даже по-своему не помог ей, пропивая, прогуливая украденные тысячи рублей». Вспомним, Василий Шукшин через четверть века после Шаламова в своёй «Калине красной» показал то же: вор по кличке Горе, Егор Прокудин, за 18 лет не послал своей матери не то что копейки, слова не послал.
Для многих утверждения Шаламова покажутся неожиданными, бытовые зарисовки 1930−40-х — чудовищными: «Блатари все — педерасты. Возле каждого видного блатаря вьются в лагере молодые люди с набухшими мутными глазами: „Зойки“, „Маньки“, „Верки“ — которых блатарь подкармливает и с которыми он спит. В одном из лагерных отделений (где не было голодно) блатари приручили и развратили собаку-суку. Её прикармливали, ласкали, потом спали с ней, как с женщиной, открыто, на глазах всего барака… Был женский прииск, многолюдный, с тяжелой „каменной“ работой, с голодом. Блатарю Любову удалось попасть туда на работу. „Эх, славно пожил зиму, — вспоминал блатарь. — Там, ясное дело, всё за хлеб, за паечку. И обычай, уговор такой был: отдаёшь пайку ей в руки — ешь! Пока я с ней, должна она эту паечку съесть, а что не успеет — отбираю обратно. Вот я утром паечку получаю — и в снег её! Заморожу пайку — много ли баба угрызет замороженного-то хлеба…“ Трудно, конечно, представить, что человеку может прийти в голову такое. Но в блатаре и нет ничего человеческого». «Среди блатных вряд ли есть хоть один человек, который не был бы когда-либо убийцей»;
Вопрос крови
Блатарь — «жульническая кровь». Шаламов разъясняет: «„жульническая кровь“ не синоним „голубой крови“. „Жульническая кровь“, „капля жульнической крови“ может быть и у фраера, если он разделяет кое-какие блатные убеждения, помогает „людям“, относится с сочувствием к воровскому закону. „Капля жульнической крови“ может быть даже у следователя, понимающего душу блатного мира и втайне сочувствующего этому миру. Даже (и не так редко) у лагерного начальника, делающего важные послабления блатным не за взятки и не под угрозой… „Жульническую кровь“ имеют все „завязавшие“, то есть покончившие с блатным миром, переставшие воровать, вернувшиеся к честному труду…»
Существует политкорректное утверждение, что у бандитов нет национальности. И это вполне согласуется с понятием об особой «крови». Преступный мир и сознаёт себя особым народом. Понятие о Родине — пустой звук. В «Очерках» «подземный орден» как бы подспудно зарифмован с «орденом меченосцев», который был создан другим, по И.Р.Шафаревичу, «малым народом», захватившем власть на Руси в 1917 году. Вероятно, русской мысли, если этого ещё не произошло, стоит проследовать по стопам Шафаревича и посмотреть на жизнь «подземного ордена» как на деятельность особого «малого народа».
«Очерки преступного мира» Шаламов завершает словами: «Карфаген должен быть разрушен! Блатной мир должен быть уничтожен!»
Римский сенатор Катон Старший, непримиримый враг соседнего государства, все свои выступления, о чём бы ни говорил, заканчивал фразой: «Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен». Возможно, это государство упомянуто Шаламовым ещё и по той причине, что религия Карфагена требовала приношение в жертву детей. Преступный мир втягивает в себя русских детей, завлекая их пресловутой воровской романтикой, создавая себе из них как бы наёмную армию. Армия Карфагена в основном была наёмной.
Прошло полвека
Некоторым недостатком «Очерков» следует признать, что в них не названа причина сочувственного отношения русского общества ко всем «кандальникам». Отношение это, судя по всему, проистекает из покаянного вздоха: «все грешны» («он убил или украл, а я жене изменил, тоже смертный грех»), из Евангелия, из древней традиции посещать тюрьмы в пасхальные дни, жалея грешника и не всегда осуждая его грех. Жалость и сочувствие на Руси чувства более сильные, нежели осуждение.
Под «Очерками» стоит дата «1959». Прошло полвека. Мир переменился. «Подземный орден» трансформировался, окреп, расцвёл, вышёл на поверхность, вошёл в экономику и власть.
Шаламов писал, что воры не любят читать. Из десятков тысяч виденных им, он запомнил лишь двоих, которые читали книги, украдкой, в стороне от своих. При этом воры любят кино. В новое время они использовали это «важнейшее из искусств» для романтизации своего мира, для популяризации сочувственного отношения к нему.
Подсчитано, что из воровского арго в литературный и просторечный язык проникло около 5,5 тысяч слов. На слуху их немало — «кидарово», «мент», «лох», «шалава», «разборка», «параша», «мочить», «тусовка», «беспредел"… На этом последнем, — которое ныне употребимо и на высоких этажах власти, стоит остановиться. Возникло оно в ходе знаменитой «сучьей войны», разгоревшейся между ворами-фронтовиками, участниками ВОВ, после Указов 1947 г., и теми, которые не взяли в руки оружия для защиты Родины, кто отказался и в этом сотрудничать с властью. Примечательно, что те, кто сражался за Родину, получил в «подземном ордене» название «сук». Слово укрепилось и вошло даже в официальный язык чиновничей переписки. «Сучья война» была кровопролитной, с многими тысячами жертв, велась с переменным успехом. В какой-то момент появились воры, которые придумали, как прекратить эту «гражданскую» воровскую войну: нужно убить главарей обеих сторон… В те годы «беспредельщики"-одиночки потерпели поражение…
Но в 1990-е преступный мир пополнился многими сильными, голодными и злыми, которые не пожелали быть в воровском мире на вторых и третьих ролях. Наступил «беспредел"…
По официальным данным с 1993 по 1998 отмечен уверенный рост числа «воров в законе». Утверждают, что «корону» стало возможным приобрести и за деньги. Число «коронованных воров» за те пять лет выросло с 1200 человек до 1560-ти. Но уже в 1999 году их осталось 1106…
Статистика знает всё, в том числе и количество «воров в законе», которые контролируют экономическую преступность и оказывают влияние на политические процессы.
До недавнего времени на Украине было 10−15 коронованных воров. На днях глава МВД Украины Ю. Луценко сообщил (http://www.donbass.ua/news/incidents/2009/09/23/jurii-lucenko-posle-pokushenija-na-japonchika-v-ukrainu-hlynuli-vory-v-zakone.html), что его ведомством проведена тотальная зачистка и теперь на свободе осталось два «вора в законе», числится за Украиной и третий, но он уехал за границу. Прочие арестованы (5 человек) или выдворены за пределы Украины (19), трое отказались от своего «криминального статуса».
Почти синхронно с заявлением Луценко, 25 сентября с.г. Госудума РФ в первом чтении одобрила законопроект, внесённый на рассмотрение Президентом Д. Медведевым, об усилении уголовной ответственности за организацию преступного сообщества. При вступлении закона в силу срок наказания для лиц, занимающих высшее положение в преступной иерархии, увеличивается до 20 лет или до пожизненного заключения.
Судя по всему, начат очередной штурм «Карфагена».
Олег СЛЕПЫНИН (Украина)
Впервые опубликовано на сайте «Отчизна»
http://rusk.ru/st.php?idar=114627
Страницы: | 1 | 2 | Следующая >> |
