«Аборт — это мужской грех»

Беседа со священником Кириллом Ивановым, духовником медико-просветительского центра «Жизнь», врачом-кардиологом

О том, как можно помочь детям выжить, а их матерям — удержаться на краю греха, мы беседуем с духовником центра «Жизнь», врачом-кардиологом, священником Кириллом Ивановым.

— Отец Кирилл, на сайте вашего центра я прочитала о том, что, согласно опросам, 85% женщин, идущих на аборт, не отдают себе отчет в том, что внутри них находится живой ребенок, которого они обрекают на страшную смерть. Как Вы думаете, были ли эти женщины искренни?

— Учитывая те знания, которые дает нам медицина, внутриутробные съемки, фиксирующие развитие ребенка, можно сказать, что большинство женщин, которые решились на аборт, вполне отдают себе отчет в том, на что идут. Но женщине об этом не хочется думать и говорить, ей хочется идти на поводу у так называемого общественного мнения. А общественное мнение таково: женщина сама должна сделать выбор, эмбрион — это часть ее тела. И женщина за такие слова, как за соломинку, хватается и, по сути, уходит от разрешения этой проблемы.

— И как же ваши сотрудники, которые работают в женских консультациях, строят беседу с такими женщинами?

— Во-первых, мы не делаем акцента на религиозной тематике: на вере, грехе. Ведь воцерковленные женщины крайне редко идут на аборт, хотя, к сожалению, и такое бывает. Но в основном приходится иметь дело с людьми, далекими от Бога и от Церкви, поэтому о вере мы говорим в самую последнюю очередь, если у женщины возникает какой-то интерес к духовным вопросам. Мы даже не делаем главного акцента на том, что ребенок в ее утробе уже живой, мы к этой мысли подводим саму женщину. Но начинаем обычно с того, что пытаемся узнать проблему женщины, потому что, с нашей точки зрения, ни одна женщина не пойдет на аборт при благоприятных условиях. Она решается на аборт, когда оказывается без поддержки в какой-то сложной, кризисной ситуации, особенно — без мужской поддержки. Сейчас, к сожалению, мужчины часто ведут себя как женщины, и поэтому женщине приходится поступать по-мужски. В частности, в данном случае, когда мужчина говорит: «Ну, ты сама решай…» Решать-то должна голова, а главой в семье является муж. После слов «решай сама» женщина берет на себя мужскую роль, и все, что дальше с ней происходит — происходит по вине мужчины. Поэтому аборт — это мужской грех. Так вот, мы пытаемся, в первую очередь, узнать ту проблему, которая толкает женщину на аборт, и стараемся помочь ей эту проблему решить. Мы предлагаем ей юридическую, психологическую, социальную, а где нужно — там и материальную помощь. Наш опыт показывает, что не надо женщине говорить много каких-то красивых слов о грехе, о жизни, которая зародилась внутри нее, а достаточно просто сказать теплое слово поддержки. Пообещать, что одна она не останется, что, если понадобятся какие-то пеленки, распашонки, более серьезная помощь, мы ее поддержим.

В частности, два года тому назад я разговаривал с одной восемнадцатилетней девочкой. Она поругалась со своим парнем и собиралась сделать аборт. То есть она аборт в любом случае собиралась сделать, но тут еще парень пришел в дом, погром устроил, на двадцать четыре тысячи урон нанес: стекла побил, мебель поломал… Я ей сразу сказал: «Может быть, вам возместить материальный ущерб? Мы готовы, но при условии, конечно, что Вы ребенка сохраните». Она, к ее чести, ответила: «Нет, мы не нищенствуем, мы сами справимся». Хотя другая могла бы не отказаться от денег, тем более что два с половиной года назад это еще была довольно большая сумма. Она больше не обращалась ни за какой помощью и сохранила ребенка, несмотря то, что ее мать ругала и говорила: «Зачем тебе это нужно? Что это попы в нашу жизнь вмешались? Иди аборт делай…» Девушка родила ребеночка, и сейчас для ее мамы этот ребенок — любимый человечек.

— А где бы вы взяли эти двадцать четыре тысячи? У вас есть постоянные жертвователи?

— Да, есть люди и организации, которые более-менее постоянно перечисляют нам деньги. Есть люди, которые время от времени по пять, по десять тысяч жертвуют. Слава Богу, пока Господь нас поддерживает.

— Батюшка, может быть, вы приведете еще какой-нибудь пример того, как удалось убедить женщину сохранить ребенка?

— У нас была одна почти детективная история, можно даже, наверное, на основе ее роман написать. Женщина обратилась в колпинскую консультацию на 31-й неделе беременности. Аборт на этом сроке уже не делают, только когда есть какая-то серьезная угроза, и то — это уже не аборт, там по-другому действуют… Но она сказала, что ей нужно сделать аборт обязательно. И все попытки со стороны медперсонала уговорить ее сохранить ребенка привели только к тому, что она сказала: «Если так, то я поеду в Череповец, и там мне сделают аборт». Видимо, у нее там какие-то связи были. Ее уже вызывали на все врачебные конференции, смотрели на нее, как на отморозка… А у нас в этой консультации действует кабинет кризисной беременности, и эта женщина все-таки до него дошла. Наша сотрудница разговорила ее, и оказалось, что несколько лет назад эта женщина уже была беременна. Родила двойню, детки были не очень здоровы, да и у нее самой были проблемы: начался послеродовый психоз, это иногда бывает, к сожалению, но потом проходит. Ей предложили на время оставить деток в детском доме, сказав, что она в любое время может к ним приходить, а потом и забрать их совсем. И она, чтобы придти в себя, действительно оставила их в детском доме, навещала их. Но, будучи в таком неадекватном состоянии, не оформила на детей никаких документов. Когда она в очередной раз пришла в детский дом, оказалось, что детей там нету. Она стала спрашивать: «Где мои дети?», а ей сказали, что никаких детей и не было. После этого у нее развился очередной психоз, с чувством собственной вины, неполноценности. И когда она опять забеременела, то всю эту ситуацию бесконечно перемалывала, вспоминала, что с ней тогда происходило. До 31-й недели она колебалась: с одной стороны, ей ребенка хотелось, а с другой — такое чувство вины… И все-таки к 31-й неделе она решила, что не может быть матерью после того, что произошло, и решила, что от ребенка нужно избавляться… Когда она выговорилась — это как исповедь у нее получилось, хотя и не перед священником — какое-то облегчение у нее наступило. Мы пообещали ей помощь, и она решила сохранить этого ребенка. Но на сроке 38 недель она решила, что матерью все-таки быть не может, и будет отказываться от этого ребенка. Мы, естественно, за нее молились. На молебне Вифлеемским младенцам — у нас там по двести-триста человек бывает — я всех просил молиться о благополучном разрешении этой ситуации. По какой-то причине этой женщине должны были делать кесарево сечение. Сделали кесарево, в матке была инфекция. Врачи неправильно оценили ситуацию и, вместо того чтобы провести лечение или даже удалить матку, не сделали ничего. А она уже была готова отказаться от ребенка, уже сказала об этом врачам. И вот после кесарева у нее развилось крайне тяжелое состояние. Врачи позвонили нам и сказали, что она уже агонизирует, шансов нет никаких. Мы совершили молебен, молились о том, чтобы Господь помог ей. Через несколько часов поступила информация о том, что она пришла в себя. И первые ее слова были: «Я ребенка буду сохранять». Матку ей удалили, у нее больше нет возможности родить ребенка. Может быть, это такое вразумление ей от Бога было, но, так или иначе, и ее жизнь сохранилась, и жизнь ребенка. Ребенок сейчас с мамой. Вот такая захватывающая история!

— Отец Кирилл, а врачи как к вашей деятельности относятся? Они же, наверное, воспринимают аборт как что-то очень обыденное…

— Когда мы с ними знакомимся, они принимают наше предложение если не «на ура», что тоже бывает, то, по крайней мере, поддерживают нас. Мы же врачей не обвиняем, не говорим, что все они убийцы. Мы выстраиваем с ними беседу по-другому: «Мы понимаем, что вы не сторонники абортов, что вы к этой мере прибегаете в крайнем случае, когда женщину не удается отговорить. У нас с вами общая цель: мы хотим, чтобы наши женщины рожали здоровых детей. Для этого мы и хотим с вами сотрудничать. Вы рассказываете женщинам о вреде аборта, но вы не можете предложить им реальную помощь, если они находятся в кризисной ситуации. Мы же пытаемся разрешить проблему женщины и предложить ей конкретную помощь». Врачи, когда выслушивают нашу точку зрения, как правило, нас поддерживают. Потому что это не обвинения, а дополнение, поддержка их деятельности.

— А учителя в школах, куда вы приходите со своими программами?

— Мы проводили в школах несколько конкурсов и даже устроили два больших праздника после подведения итогов этих конкурсов. Поэтому школы нас знают и очень хорошо к нам относятся. Но иногда со стороны педагогов возникает некое недоумение и даже протест по отношению к тем темам, которые мы предлагаем для конкурсов. Сейчас мы проводим конкурс, посвященный Дню влюбленных — как это ни странно может показаться, поскольку этот день не имеет никакого отношения к Православию, и даже наоборот. Но потому мы и проводим этот конкурс: чтобы нашу точку зрения на влюбленность, отношения между полами донести до детей. В частности, одна из наших тем формулируется как «Воздержание до брака — устаревшая традиция или жизненная необходимость?». И нам уже несколько педагогов позвонили и спросили: «Почему вы такую тему предлагаете? Вы не думаете, что родители будут возмущены? Сейчас модно не соблюдать воздержание до брака».

— Батюшка, недавно я прочитала книжку греческого архимандрита Николаоса Аркаса, посвященную проблемам деторождения. Там говорится о том, что смертным грехом является не только аборт, но и предохранение в браке. А Вы как смотрите на эту проблему?

— Эту проблему можно разбить на две части. Первая — это то, что, предохраняясь, супруги предохраняются не от беременности, а от Бога. Беременность — это результат творческого действия Божия. Детей подает Господь. Об этом свидетельствуют украшения, которые вы можете увидеть на нашей иконе святого Давида Гареджийского, которая находится в Казанском храме. Преподобный Давид Гареджийский — один из основателей грузинского монашества, живший в IV веке, ученик Иоанна Зедазнийского. Ему дана особая благодать — помогать в бесплодии, да и вообще в женских проблемах и беременности. К нам стало обращаться много бесплодных пар и спрашивать, можно ли Вифлеемским младенцам молиться о разрешении бесплодия. Сначала мы так и делали, а потом попросили иконописцев, которые написали для нас икону Вифлеемских младенцев, написать образ преподобного Давида. И за три года, что мы служим молебны Давиду Гареджийскому, у нас около десяти-двенадцати пар, иногда с диагнозом «бесплодие», смогли зачать ребенка. Это свидетельствуют о том, что детей супругам дает Господь. Поэтому, когда супруги предохраняются, они как бы говорят Богу: «Господи, мы лучше Тебя знаем, нужны нам сейчас дети или нет, поэтому мы пока в свое удовольствие поживем, насладимся радостями супружеской близости… Когда нам будут нужны дети, мы Тебя позовем, а пока Ты за дверью постой». Поэтому благодать, конечно, из такой семьи уходит. Смертный это грех, не смертный — но, по крайней мере, супруги такое «фи» Богу словно говорят.

Второй момент, если от духовной стороны проблемы отойти, — это то, как супруги предохраняются. Если речь идет о механическом предохранении, то это еще не так страшно, как гормональные контрацептивы. Если женщина принимает гормональные контрацептивы, то, во-первых, она совершает грех самоубийства. В консультациях об этом не очень говорят, но каждый гинеколог знает, что у гормональных контрацептивов очень много побочных действий. На Западе был ряд судебных процессов, связанных с тем, что гормональные контрацептивы вызывали осложнения, в частности, тяжелые поражения печени, тромбоэмболию, от которой было много смертей. Кроме того, есть данные о том, что женщина, принимая гормональные контрацептивы, наносит вред здоровью будущих детей. У таких детей гораздо чаще встречаются хромосомные аномалии, в частности — синдром Дауна. К тому же гормональные конрацептивы в ряде случаев оказывают абортивное действие. Я на эту тему со специалистами разговаривал, один из них участвовал в написании книги «На приеме в женской консультации. Вопросы и ответы, комментарии священника». Писали эту книгу два гинеколога и мое недостоинство. В ней есть глава о гормональных контрацептивах, в которой описывается, что механизм их действия до конца не изучен и что при их приеме можно увидеть в яичнике нормально развивающийся фолликул. Яйцеклетка нормально созревает, в ряде случаев наступает овуляция, то есть выход этой яйцеклетки, а иногда — и зачатие. Но, помимо того, что гормоны оказывают воздействие непосредственно на яичник, они изменяют свойства стенки матки, и она становится неспособна к имплантации. Внедрение эмбриона невозможно. Поэтому зачатый человечек выбрасывается на самом раннем сроке, и женщина даже не знает, что уже сделала микроаборт. Поэтому о женщине, которая в течение года принимает гормональные контрацептивы, можно с большой долей вероятности сказать, что, по крайней мере, одного ребеночка она убила.

Есть еще ряд других средств, в частности — внутриматочная спираль. На фоне внутриматочной спирали происходит предохранение не от зачатия, а от беременности. Спираль вызывает отторжение эмбриона, препятствует его внедрению в стенку матки. Описаны даже случаи вынашивания беременности на фоне внутриматочной спирали. Мне сам Борис Николаевич Новиков, главный акушер-гинеколог города, рассказывал случай, как его вызвали на консультацию во время родов. Он сначала не мог понять, что он такое рукой нащупал. Оказалось, что у ребенка во время родов в костях головки была спираль. Он так и родился с этой спиралью, ее, слава Богу, потом вынули, ребенок живой остался.

— Много ли сейчас в церковной среде женщин, которые готовы всецело положиться на волю Божию, никак не предохраняться и родить столько детей, сколько Бог даст?

— Опроса такого не проводилось, — улыбается отец Кирилл. — Но если человек воцерковлен в полной мере, если он старается во всей своей жизни на волю Божию полагаться, искренне произносит слова нашей основной молитвы: «Да будет воля Твоя», — он, конечно, поступает именно так. Среди прихожан Новодевичьего монастыря очень много многодетных семей. Почти все наши священники многодетны: у отца Евгения восемь детей, у отца Николая — четыре, у отца Владимира четыре, у меня три, у отца Антония два пока. У прихожан в нескольких семьях есть по пять детей, по четыре, по три. И больше пяти детей есть.

— Отец Кирилл, как Вам кажется, как в наше время можно вернуть женщине ее традиционное сознание, желание рожать детей, невзирая на круг остальных интересов?

— Во-первых, мужчины должны изменить свое отношение и к жизни, и к женщине. Вести себя по-мужски и быть для женщины опорой. Вы помните начало нашего разговора? Мужчина говорит: «Решай сама. Ты его родишь, ты его и будешь воспитывать». И женщина понимает, что она без опоры остается, в любой момент муж сможет ей сказать: «Знаешь, дорогая, ты же сама это решение приняла». Конечно, если даже с первым ребенком такое было, захочет ли женщина беременеть во второй раз? Мужчины, даже если они не являются людьми верующими, должны просто бросить пить и начать делом заниматься. В этом случае у женщин будет возможность не карьеру делать, а быть с детьми. Женщина может с этим соглашаться или не соглашаться, но ее природа коверкается, когда она начинает работать. У женщины другое предназначение — давать жизнь. Некоторые женщины возражают против того, что недопустимо женское священство. Ну, а я могу сказать: «Знаете, дорогие женщины, я бы хотел выносить ребенка. Хотел бы ощутить, как он там, в утробе, бьется, как он поворачивается, стучит ручками и ножками — но мне это не дано. Я же не ропщу, раз Господь так устроил, что я не могу быть беременным». И женщина тоже должна смириться с тем, что у нее другая функция. А иначе жизнь прекратится на земле, если мужчины станут женщинами и будут пытаться забеременеть, а женщины начнут становиться мужчинами и делать карьеру.

И, конечно, необходимы законодательные меры. Во-первых, необходимо запрещение абортов — это то, что на поверхности лежит. Все крики о криминальных абортах не имеют под собой никакой почвы. Есть исследования по этому поводу, которые доказывают, что значительно частота криминальных абортов в этом случае не возрастет. И даже при возрастании их количества женская смертность не увеличится, а наоборот — уменьшится. Во-первых, потому, что одной из основных причин женской смертности являются сами по себе аборты, легальные. Во-вторых, нелегальные аборты будут делать те же самые гинекологи и пользоваться теми же самыми антибиотиками, которые сейчас доступны каждому. От нелегальных абортов была высокая смертность, когда не было антибиотиков.

— Неужели Вы думаете, что это действительно возможно — законодательно запретить аборты?

— У Бога возможно все.

Адрес санкт-петербургского отделения Центра «Жизнь»: Московский пр., д. 104 (по будням с 12 до 18 часов).
Телефон: 388−61−91.
www.lifecenter.spb.ru