Конфуз триумфаторов

Без осмысления мученичества «углубление» нашего православия невозможно

Существует любопытная статистика. Если с ней согласиться, то окажется, что 64 проц. называющих себя православными, иными словами — людьми, верующими право, или, во всяком случае, долженствующих так верить, не верят, что Бог есть Троица. Нонсенс. Если, конечно, не считать Православие чем-то аморфным, имеющим к христианству самое опосредствованное отношение.

Увы, по причине тотального равнодушия ситуация эта устойчивой тенденции к своему позитивному разрешению не обнаруживает. Практика показывает, что и вводимый кое-где в школьную программу предмет ОПК — не панацея от всеохватывающего духовного тупизма. Если бумажные иконки, накануне розданные ученикам верующей учительницей, назавтра обнаруживаются в мусорном ведре, очевидно: одних словесных призывов — пересмотреть свою жизнь и измениться, для того, чтобы измениться — недостаточно. Вседозволенность как принцип жизни, как суррогат свободы, не сумев создать даже иллюзию счастья, успела, однако, твёрдо утвердить во мнении о невозможности жить в мире, ограниченном религиозными нормами.

Не хочется быть пессимистом. Но иногда приходится. Поневоле. Стоит только включить телевизор, пройтись по вечерним московским улицам, как становится ясно: то, что иногда называют духовным возрождением — часто лишь желаемое, не всегда удачно выдаваемое за действительное. Причём, желаемое не всеми. Что, впрочем, и не удивительно — спасение душ «скопом» невозможно даже во внешне самых благоприятных обстоятельствах.

Христос пришёл в мир спасти не государство, не цивилизацию, а человека, прежде всего. Спасение, дух страны, если можно так выразиться, слагается из общего духа людей, её населяющих. Спасается всегда личность. И вот здесь, глядя на неё, мы можем говорить о духовном возрождении. Пример российских новомучеников — подтверждение: такое возрождение возможно даже в самые окаянные времена. И наше — не исключение, тем более что в нём также есть нечто от мученичества, пока в плане душевном и духовном, — не соблазняться, когда тебя сознательно соблазняют… Во всякое время из самой жизни можно извлечь уроки православной культуры. И это может быть всё, что угодно: и последний фильм Михалкова и старики родители, живущие не впроголодь, и даже незаплёванный подъезд обычной городской многоэтажки. Но, как будто в подтверждение евангельской истины, по-прежнему, как и всегда, желающих извлекать эти уроки — «малое стадо» (Лк. 12:32).

«Стадо большое» предпочитает руководствоваться другими жизненными приоритетами. Иногда оригинальными. Так, интересную мысль озвучил недавно один небезызвестный государственный деятель. По его мнению, национальная идея, безуспешно разыскиваемая ещё со времён президента Ельцина, должна заключаться в… футболе. То есть, если уж быть адекватным и называть вещи своими именами, — в игре, в которой два десятка крепких парней в определённое время и в определённом месте загоняют мяч в пространство, ограниченное двумя столбами с перекладиной… Воистину, идея, достойная нашего времени… И, судя по многотысячным толпам, беснующимся на стадионах, новостям центральных телеканалов, начинающихся с сообщений о подготовке футбольной сборной, успешно претворяемая в жизнь. Когда нет разумных смыслов, способных объединить, неглупые люди с определёнными целями пытаются объединить хотя бы вокруг пустых кумиров. Притом, стоит лишь сказать, что это безумие, как сам автоматически попадаешь в разряд безумных. Сама жизнь превращается в игру, в которой главный игрок — дьявол…

Надо быть реалистом и понимать, что подавляющее большинство населения интересуется сегодня не тем, есть ли Бог Троица, а, скорее, сюжетом какого-нибудь дебильного телесериала, любовными похождениями безголосой эстрадной «звезды», тем, как сыграл «Спартак» или, во всяком случае, ценами в магазинах. Метафизика интересует мало кого. Впрочем, если это проблема, то проблема не только сегодняшнего дня. Стоит почитать, к примеру, Иоанна Златоуста и станет понятно, что и его современников интересовали, по преимуществу, конские ристалища, а не спасение собственных душ. И это во времена, которые принято называть «золотым веком христианства». Причина тут, как кажется, в самой природе человеческого существа, в естественном состоянии более ленивой и сластолюбивой, чем боголюбивой.

Как известно, «Царство Небесное нудится» (Мф. 11:12). Но будет ли кто-нибудь трудиться, нудить себя непонятно ради чего? Жизнь подсказывает: вряд ли. А людям в нашем хоть и крещёном, но так и не просвещённом сообществе, действительно, непонятно. Называя себя православным, оно и сейчас глубоко нехристианское, и в целом, по всем религиоведческим параметрам — сообщество шаманистического типа. И отношение к священникам, нередко, как к шаманам. Детей к причастию приносят, чтобы не болели. Покреститься — чтобы ничего с тобой не случилось. Так советуют даже в церкви, и, особенно, в провинции. Бывает, что на исповеди старые женщины, сделавшие по двадцать абортов, объявляют, что в жизни они и мухи не обидели… Понимание веры у многих как-то естественно вписывается в современную установку: бери от жизни всё… Может быть, и православие на что-нибудь сгодится…

На самом деле попытки «подружиться» с миром для Церкви, для Православия равносильны самоубийству, — «Не любите мира, ни того, что в мире» (1Ин. 2:15). А они предпринимаются, в том числе и под видом так называемого «православного гламура». В данном случае уместно оглянуться на Запад, — «гламур католический» Церковь западную уже почти разрушил…

Однако, как рождение Церкви древней, так и возрождение Церкви XXI-го века, возможно. При одном условии. Как раньше, так и сейчас, единственно на крови мучеников. Оно становится невозможным тогда, когда нет отношения к этой крови. Пока на месте мученических подвигов стоят памятники не мучеников, а их мучителей… Ленина, Дзержинского, где-то уже и Сталина… Были бы создателю Красной Армии — Троцкому, вряд ли кто-нибудь бы возмутился… Пока никому и в голову не приходит, что это примерно то же самое, что памятники Гитлеру на улицах современной Германии. Может быть даже хуже — тот истреблял чужие, а эти — собственный народ…

Объективно являясь, субъективно новомученики так и не стали реальностью жизни современного российского общества, русской истории. Это и невозможно, пока не изжиты рецидивы коммунистического сознания. Неравнодушное отношение к памяти новомучеников не стало фактом христианской культуры и самого церковного народа. Печально, потому что альтернатива их почитания одна — беспросветная пошлость современной жизни. (Когда печаталась эта статья, компьютер «подсказал», что слова «новомученики» в русском языке вообще не существует…)

Характерно, что древней Церкви был присущ культ мучеников. Собственно, он её и сформировал, что видно, например, из богослужебных текстов Октоиха, Триоди… Не чудотворцев, не изгонителей бесов, а именно мучеников. В этом её принципиальное отличие от Церкви современной. (Кстати, можно предположить: популярность фильма П. Лунгина «Остров», объясняется тем, что в нём изображён как раз «осовремененный» тип святого — чудотворца, с неким налётом диссидентства и демократизма, местами слегка смахивающего на экстрасенса).

Без осмысления понятия «мученичества», «углубление» нашего православия невозможно. Без него оно так и останется «Ассоциацией по улучшению комфортабельности жизни», «молитвенником» о победах на Олимпийских Играх… (Не случайно молебнов той же Блаженной Матроне Московской заказывают, наверное, больше, чем всем новомученикам вместе взятым). Но христианство не только и не столько для того, чтобы «здоровье не шалило», и чтоб «на работе всё было хорошо». Напротив, ещё совсем недавно ради этих привилегий от Христа отрекались. Ибо на Колыму отправляли не для поправки здоровья, а оставаться священником лет семьдесят тому назад было почти тем же самым, что подписать себе смертный приговор. Но на это шли, ибо сознательно верили в Бога в Троице славимого.

Чтобы в своём маловерии не уподобиться современникам Спасителя — «детям избивших пророков» (Мф 21:31), стоило бы ответственней оглянуться в недавнее прошлое. Может быть, и в этом, в том числе, состоит народное покаяние, о котором много говорили, но, кажется, толком и не поняли, в чём оно заключается. Трактовка истории должна не только оправдывать, но и обличать, или, во всяком случае, называть вещи своими именами. Сегодня, как правило, она не такова: с одной стороны слегка изменённый «Краткий курс ВКП (б)», с другой — что-то русофобское, состряпанное на свою потребу так называемою демократическою общественностью. У евреев только и разговоры, что про холокост, а у нас… Как будто целые сословия и не уничтожались…

Возможно, лозунги типа — «не позволим переписывать нашу историю», звучат, чуть ли не с президентской трибуны, из-за нежелания с кем-то поссориться. Но христианство — не розовая теория, призванная никого не обидеть. Оно не таково, а если таково, то оно ложно и никому неинтересно. Подтверждение — пустые храмы западноевропейских городов. «Не мир пришёл Я принести, но меч» (Мф. 10:34). Христианство в мире призвано жить, бороться и, наконец, в земном плане… проиграть. В конце концов, антихрист окажется последним земным триумфатором. Но только на три с половиной года. Ибо ещё раньше, окончательно, его уже победил Христос.