«Ледяной» поход в воспоминаниях участников

  Первый Кубанский поход начался 9 февраля 1918 года в результате череды трагических событий, которые произошли на Дону. Гибель атамана А.М. Каледина произвела тяжелейшее впечатление на казачество. И этот поход стал попыткой спасения Добровольческой армии. Первый Кубанский поход возглавил Лавр Георгиевич Корнилов. Оставив Ростов, армия пошла на Екатеринодар, имея целью соединиться с кубанскими белыми частями.

Генерал Л. Г. Корнилов и Б. В. Савинков

«В море кровавого разгула большевистской революции каждый доброволец из этой трехтысячной стаи мужественных русских людей двигался в неизвестность. Все они потеряли надежду на поддержку не только своего народа, но и казаков; каждый из них стремился пробиться на юг в Закавказье и дальше за границы России или, по крайней мере, дорого продать красным врагам свою жизнь» [3, с. 264].

А.И. Деникин так описывал отступление из Ростова: «Мы начинали поход в условиях необычайных: кучка людей, затерянных в широкой донской степи, посреди бушующего моря, затопившего родную землю; среди них два верховных главнокомандующих русской армией, главнокомандующий фронтом, начальники высоких штабов, корпусные командиры, старые полковники. С винтовкой, с вещевым мешком через плечо, заключавшим скудные пожитки, шли они в длинной колонне, утопая в глубоком снегу. За синей птицей. Пока есть жизнь, пока есть силы, не все потеряно. Увидят «светоч», слабо мерцающий, услышат голос, зовущий к борьбе, — те, кто пока еще не проснулись…В этом был весь глубокий смысл Первого Кубанского похода. По вольным степям Дона и Кубани ходила Добровольческая армия – малая числом, оборванная, затравленная, окруженная – как символ гонимой России и русской государственности» [2, с.267].

В станице Ольгинской Корнилов приступил к реорганизации Добровольческой армии, насчитывавшей всего около 4 тысяч бойцов, путем сведения многих мелких частей.

Состав армии получился следующий:

1-й офицерский полк, под командой генерала Маркова – из трех офицерских батальонов, Кавказского дивизиона и морской роты; Юнкерский батальон, под командой генерала Боровского – из прежнего юнкерского батальона и Ростовского полка; Корниловский ударный полк, под командой полковника Неженцева. В полк влиты части бывшего Георгиевского полка и партизанского отряда полковника Симановского; Партизанский полк, под командой генерала А.Богаевского – из пеших донских партизанских отрядов; Артиллерийский дивизион, под командой полковника Икишева – из четырех батарей по два орудия. Командиры: Миончинский, Шмидт, Ерогин, Третьяков; Чехословацкий инженерный батальон, под «управлением» штатского инженера Краля и под командой капитана Неметчика; Конные отряды (донские партизанские отряды Краснянского, Бокова, Лазарева и другие присоединились в нам в Ольгинской): а) полковника Глазенапа – из донских партизанских отрядов; б) полковника Гершельмана – регулярный; в) подполковника Корнилова – из бывших частей Чернецова [2, с. 270].

Военнослужащие взвода при штабе Корниловского ударного полка

В Ольгинской встал вопрос о дальнейшем пути армии. Корнилов склонен был двигаться в район зимовников (зимовник-усадьба, становище донских табунов), в Сальский округ Донской области. Некоторые предварительные распоряжения были уже сделаны.

На военном совете, собранном в тот же вечер, мнения разделились. Одни настаивали на движение к Екатеринодару, другие, в том числе Корнилов, склонялись к походу в зимовники. Принято было решение идти на Кубань. Однако на другой день вечером обстановка изменилась. К командующему приехал походный атаман генерал Попов и его начальник штаба полковник Сидорин. Они убедили Корнилова идти в зимовники. Конный авангард, стоящий у Кагальницкой, получил распоряжение свернуть на восток… [2, с. 274].

Владимир Ильич Сидорин (1882-1943)

К середине февраля в Мечетинской были получены более подробные сведения о районе зимовников, выяснившие бедность района средствами и жилыми помещениями. Это заставило Корнилова окончательно решиться на движение на Кубань. Походный атаман генерал Попов отказался присоединиться к Добровольческой армии, что произвело тяжелое впечатление на добровольцев.

Командир Партизанского полка А.П. Богаевский отмечал, что первый более или менее серьезный бой с большевиками добровольцы выдержали в пределах Ставропольской губернии, в Лежанке, 21 февраля. «Этот первый в походе правильный бой, окончившийся полной нашей победой, имел для Добровольческой армии огромное нравственное значение. Но уже в этом бою ярко сказался недостаток у нас конницы: ни хорошей разведки, ни энергичного преследования не было. И в других боях мы постоянно это чувствовали». [1, с. 631].

Африкан Петрович Богаевский (1873-1934)

В это время кубанские правительственные войска находились в тяжелейших условиях. Защитники Екатеринодара не в силах были больше сдерживать натиск большевиков. Однако 25 февраля обстановка в корне изменилась. В этот день прибыл из Екатеринодара посланный штабом Добровольческой армии и пробравшийся чудом сквозь большевистский район офицер. Он настойчиво и тщетно убеждал кубанские власти повременить с уходом, ввиду того, что корниловская армия идет к Екатеринодару и теперь уже должна быть недалеко. Ему не поверили или не хотели поверить: держали его под негласным надзором [2, с. 316].

В ночь на 1 марта кубанские правительственные войска оставили Екатеринодар, который был занят большевиками. Л.В. Половцов – член Государственной Думы, который занимал пост начальника инженерной части в Добровольческой армии, в своих воспоминаниях так описывал реакцию на уход армии генерала Покровского из Екатеринодара: «Быть почти у цели своего похода, в каких-нибудь 80 верстах от Екатеринодара, и увидать всю бесплодность перенесенных жертв и лишений?» [6, с. 185].

1 марта Добровольческая армия подошла к станице Березанской. У Березанской их впервые встретили с оружием в руках кубанские казаки. Вечером состоялся станичный сбор, на котором старики выпороли за большевизм нескольких молодых казаков и баб.

А.П. Богаевский вспоминал: «За весь 2 ½ − месячный «Ледяной поход» среди полсотни боев, которые нам пришлось вынести, бой за Выселки рано утром 3 марта оставил в моей памяти самые тяжкие воспоминания… Селение мы взяли, но ценой каких отчаянных усилий и жертв!» [1, с. 638]. В этом бою был смертельно ранен сбоку в грудь полковник Краснянский. «Перед заходом солнца хоронили мы наших павших героев. Мой полк в этом несчастном бою понес огромные потери: больше 80 человек выбыло из строя, среди них убитых было почти половина. Для меня это была пиррова победа…» [1, с. 640].

К станице Кореновской большевики стянули до 10 000 человек с двумя бронепоездами и многочисленной артиллерией. Во главе красных войск стоял бывший фельдшер кубанский казак Сорокин. Добровольцев было вчетверо меньше.

14 марта состоялась встреча Корнилова с Покровским в ауле Шенджий. Корнилов поставил условие с исчерпывающей ясностью: полное подчинение командующему и вливание кубанских войск в состав Добровольческой армии. Покровский предлагал сохранение самостоятельного Кубанского отряда и оперативное подчинение его генералу Корнилову. Этот вопрос остался открытым, т.к. кубанцы настаивали на своей независимости. Было решено объединить свои силы и двинуться к станице Ново-Дмитровской.

Переход из аула Шенджий к станице Ново-Дмитровской оставил неизгладимый след в памяти его участников. «В этот день погода с необыкновенной быстротой совершенно менялась четыре раза: ясное солнечное утро ранней весны; проливной дождь; снег, ветер и мороз, перешедший в снежную ледяную вьюгу. Последняя впоследствии и дала нашему «Анабазису» название «Ледяной поход», закрепившееся больше, чем все другие названия: 1-й Кубанский, Корниловский, Добровольческий» [1, с.653].

Сергей Леонидович Марков (1878-1918)

Станица была взята, и 17 марта в ней, под артиллерийским обстрелом отошедших красных, состоялось совещание и соглашение командования Добровольческой армии с Кубанским правительством. Части Кубанского отряда и Добровольческой армии были переформированы и слиты вместе в две бригады.

Добровольческая армия получила следующую организацию: 1-я бригада, генерал Марков; Офицерский полк; 1-й кубанский стрелковый полк; 1-я инженерная рота; 1-я и 4-я батареи; 2-я бригада, генерал Богаевский; Корниловский ударный полк; Партизанский полк; Пластунский батальон; 2-я инженерная рота; 2-я, 3-я и 5-я батареи; Конная бригада, генерал Эрдели; 1-й конный полк; Кубанский полк (вначале дивизион); Черкесский полк; Конная батарея.

Общая численность армии возросла до 6 тысяч бойцов. Вместе с тем почти удвоился обоз. [2, с. 326] Вскоре армия двинулась на станицу Георгие-Афипскую. Афипская была взята ценой значительных потерь. Отсюда генерал Корнилов выслал отряд, неожиданно захвативший переправу через реку Кубань у аула Панахес, где при помощи парома армия стала переходить в станицу Елизаветинскую, где добровольцев встретили приветливо, выставив даже сотню

казаков-добровольцев.

Настала полная весна с разливом горных рек и даже жаркими днями. Начался бой под Екатеринодаром, длившийся с 27-го по 31 марта. Наши части наткнулись на упорное сопротивление. Позже было документально установлено, что против 5000 добровольцев большевики стянули к городу до 50 000 бойцов. Добровольческая армия в это время уже истекала кровью в неравном бою. Был убит командир Корниловского полка полковник Неженцев, ранены генерал Казанович, полковники Писарев и Улагай. Части потеряли до 50 процентов [5, с. 731-732].

Лавр Георгиевич Корнилов (1870-1918)

Хорунжий Добровольческой армии И.И. Какурин подробно описывает самый трагический день «Ледяного» похода: «31 марта. А вот и последний день боя под Екатеринодаром. День теплый, весенний, солнечный, но солнца не видно – сплошное облако пыли, песка, густого черного дыма висит над добровольцами. Лица черные, закопченные, на зубах песок; шум, грохот, звенит в ушах. Человеческого голоса не слышно в двух шагах. Поляна кипит взрывами снарядов. Штаб армии во все дни штурма находился на ферме в трех верстах от окраины города и все время был под артиллерийским обстрелом. С раннего утра, как обычно, начался артиллерийский обстрел фермы. Генерала Корнилова просили переменить место расположения штаба, но он ответил: «Теперь уже не стоит, завтра – штурм» − и остался в домике. Около семи с половиной часов утра несколько снарядов разорвались над фермой; один из них целиком влетел в комнату, где сидел генерал Корнилов. Раздался страшный грохот и удар точно молнии, от которого задрожал весь дом. Когда бросились туда, то нашли генерала  Корнилова лежащим на полу с закрытымиглазами. Кровь сочилась из небольшой ранки в виске и текла из пробитого осколком правого бедра. Он еще дышал. Его положили на носилки и вынесли на берег Кубани. На его лице застыло выражение боли. Прошло несколько томительных минут. Генерал Корнилов скончался [4, с. 73-74].

Эта смерть произвела на всех ужасное действие. Многие считали, что со смертью вождя армия погибла. В колонии Гначбау ночью похоронили тело павшего вождя в саду одного из колонистов. Но тайну его погребения сохранить не удалось, и вскоре красные откопали дорогую могилу. После издевательства на улицах Екатеринодара тело Лавра Георгиевича было сожжено, и прах развеян по ветру… [5, с. 732]. В командование остатками армии в этот тяжелый момент вступил генерал Деникин. «При том тяжком нравственном и физическом состоянии, в коем находилась армия после пятидневных тяжких боев и смерти генерала Корнилова, продолжать атаку Екатеринодара с нашими ничтожными силами было невозможно, и генерал Деникин решил, ради спасения армии, с наступлением темноты снять осаду города и большими форсированными переходами вывести из-под удара екатеринодарской группы красных войск Сорокина» [4, с. 77].

*Первопоходники* у символической могилы генерала Корнилова

В колонии выяснилось следующее: Партизанский полк, начав штурм Екатеринодара в составе 800 штыков, к концу боя имел 300; в Корниловском полку осталось едва 100 штыков; Офицерский полк в боях под Екатеринодаром в составе 800 штыков, к концу боя имел 300; в Корниловском полку осталось едва 100 штыков; Офицерский полк в боях под Екатеринодаром и во время отхода от него потерял 50 процентов своего состава, то есть 350 бойцов, из которых около 80 человек было убито и до 50 пропало без вести. В полку оставалось не больше 400 штыков. Вся армия, начав бой под Екатеринодаром в составе до 6 тыс. бойцов, в колонии имела не менее 3 тысяч бойцов и более 1500 раненых. Каковы были силы противника, стало известно позднее: от 40 до 50 тысяч. Известной стала и цифра его потерь – до 10 тысяч одними ранеными [4, с. 78].

Поползли слухи о необходимости распылиться. Некоторые малодушные срезали погоны и другие знаки Добровольческой армии. Потихоньку ушли из наших рядов многие молодые кубанские казаки и возвратились в свои станицы.

Генерал Деникин решил двинуться на север, на станицу Медведовскую, а затем повернуть на восток, чтобы вырваться из густой сети железных дорог, идущих на Екатеринодар, Кавказ и Ростов. Бой у Медведовской является одной из самых ярких страниц истории Первого Кубанского похода. В Успенской добровольцы узнали о начавшемся восстании на Дону.

16 апреля вновь вступили в Ставропольскую губернию. Армию встретили огнем. Особенно упорной оказалась та же Лежанка, которую снова пришлось брать с большими потерями для врага [5, с. 733].

30 апреля 1918 г. закончился Первый Кубанский поход боем у разъезда Прощального. Армия стала на занятом ею плацдарме в Мечетинской, а обоз с ранеными ушел в Новочеркасск.

«Каковы же итоги содеянного? 81 день похода, из них 45 дней в боях. 1050 верст пути. Выступили в количестве 3000, вернулись, пополненные кубанцами, в количестве 5000, оставив в степях могилы 400 убитых и вывезя 1500 раненых. С нами шли два Верховных Главнокомандующих, главнокомандующий фронтом, начальники высоких штабов, командиры корпусов, председатель и члены Государственной Думы, видные общественные деятели и журналисты» [5, с. 733].

В память Первого Кубанского похода был установлен знак первопроходника – меч в терновом венце на георгиевской орденской колодке. В общей сложности им было награждено около 5 тыс. чел.

Знак 1-го Кубанского (Ледяного) похода

 

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. Богаевский А.П. Первый Кубанский поход // Первый кубанский («Ледяной») поход / под ред. д.и.н. С.В. Волкова. М., 2001.

2. Деникин А.И. Очерки русской смуты: Борьба генерала Корнилова. Август 1917 – апрель 1918. Минск, 2002.

3. Казачий словарь-справочник: [В 3 т.] / Сост. Г. В. Губарев ; Ред.-изд. А. И. Скрылов. [Репринт. воспроизведение]. Т. 2: Ибн Батута — Пятый Дон. каз. полк. М., 1992.

4. Какурин И.И. Первый Кубанский генерала Корнилова поход // Первый кубанский («Ледяной») поход / под ред. д.и.н. С.В. Волкова. М., 2001.

5. Николаев К.Н. Первый Кубанский поход // Первый кубанский («Ледяной») поход // под ред. д.и.н. С.В. Волкова. М., 2001.

6. Половцов Л. Рыцари тернового венца // Первый кубанский («Ледяной») поход // под ред. д.и.н. С.В. Волкова. М., 2001.

https://popovfoundation.org/2020/05/19/ледяной-поход-в-воспоминаниях-учас/