Русская линия | 30.09.2019 |
В последние дни сентября в России традиционно проходят ежегодные Скобелевские дни, посвященные памяти выдающегося русского полководца Михаила Скобелева.
Вчера, накануне очередного дня рождения легендарного русского военачальника, в селе Заборово Александро-Невского района Рязанской области, где упокоился генерал Скобелев, состоялась торжественная Божественная литургия, которую совершил настоятель Спасо-Преображенского храма отец Сергий Муравьёв.
По окончании богослужения состоялась поминальная панихида. Кроме того, прошёл торжественный митинг, в котором приняли участие как местные власти, так и представители рязанской общественности. Затем состоялся просмотр фильма, посвящённого памяти священника Михаила Виноградова, который являлся современником Белого генерала и настоятелем храма в родовом имении Скобелевых.
Как рассказал «Русской линии» вице-президент Скобелевского комитета Александр Алекаев, в день рождения Скобелева в Москве также сугубо помолились об упокоении Георгиевского кавалера. Божественную литургию накануне дня памяти генерала в Казанском храме села Товарищево (Новая Москва) совершил настоятель храма отец Михаил Бородин. За богослужением особо поминали воина Михаила.
Также Алекаев отметил, что по традиции старшие офицеры, проходящие обучение в Академии Генштаба, возложили цветы к конному памятнику генерала Скобелева у входа в Академию.
В завершение он сообщил, что в ближайших планах Скобелевского комитета установка совместно с РВИО бюста генералу у метро "Скобелевская" на юге Москвы и переиздание книги "Генерал Скобелев (воспоминания ординарца Скобелева Дукмасова)".
Михаил Дмитриевич Скобелев родился в 1843 году. Его дед Иван Никитич, сын однодворца, дослужился до чина генерала от инфантерии, отец был генераллейтенантом. Михаил Дмитриевич Скобелев был прекрасно образован, знал восемь иностранных языков, поражал собеседников эрудицией в самых различных областях знаний. Учился в Париже, затем в Санкт-Петербургском университете, но вскоре оставил его и поступил на военную службу. Участвовал в подавлении польского восстания 1863 года. С 1869 года, по завершении учебы в Николаевской академии Генерального штаба, служил в Туркестанском военном округе. Затем последовали другие назначения; в Туркестан (тогдашнее общее название территорий в Средней и Центральной Азии) Скобелев вернулся в 1873 году. Проявив незаурядный полководческий дар, он быстро выдвинулся, был награждён орденами святого Георгия 4-й и 3-й степени, золотой саблей, золотой шпагой с бриллиантами с надписью «За храбрость». И в среднеазиатских кампаниях, и позднее, на Русско-турецкой войне, Скобелев всегда появлялся в сражениях на белом коне и, нередко, в белом кителе, за что получил прозвище «белый генерал». В 1876 году Скобелев был назначен военным губернатором и командующим войсками Ферганской области.
Русско-турецкая война стала звёздным часом Скобелева. Куропаткин писал: «С первых же дел Скобелев и на Дунае обращает на себя внимание и быстро приобретает известность во всей армии. <…>. К окончанию войны Скобелев становится любимцем и героем не только армии, но народным героем, имя которого стало известно во всех самых отдалённых уголках необъятной родины». Блестящие победы под Ловчей, штурм Плевны, зимний переход через Балканы, взятие Шейнова упрочили воинскую славу Скобелева. О смелости «белого генерала» слагали легенды. Художник В. В. Верещагин, находившийся при русской армии, вспоминал: «Кто не был в огне со Скобелевым, тот положительно не может себе понятия составить о его спокойствии и хладнокровии среди пуль и гранат <…>. Благоразумные люди ставили в упрек Скобелеву его безоглядную храбрость; они говорили, что „он ведёт себя как мальчишка“, что „он рвётся вперед, как прапорщик“, что, наконец, рискуя „без нужды“, он подвергает солдат опасности остаться без высшего командования и т. д. Надобно сказать, что это всё речи людей, которые заботятся прежде всего о сбережении своей драгоценной жизни <…>. Никогда не рисковал Скобелев жизнью попусту, всегда он показывал пример бесстрашия и презрения к жизни, и пример этот никогда не пропадал даром: одних приводил в совесть, других учил, увлекал, перерождал!».
Куропаткин отмечал, что не только храбрость и дар полководца сделали Скобелева любимцем всей армии, но прежде всего его постоянная и разносторонняя забота о войсках — от их бытовых нужд до настроения перед битвой. Войска «видели, что и ночью в ставке Скобелева не было отдыха. В день боя Скобелев каждый раз представлялся войскам особенно радостным, веселым, симпатичным. При объезде войск Скобелев представлял собой как бы олицетворение самой войны. Солдаты и офицеры весело и с доверием смотрели на его воинственную красивую фигуру, любовались им, радостно приветствовали его и от всего сердца отвечали ему „рады стараться“ на его пожелание, чтобы они были молодцами в предстоящем деле. Встречаясь с частями, с которыми уже был в деле, Скобелев умел несколькими словами напомнить их общее боевое прошлое. Можно смело свидетельствовать, что каждая часть, бывшая раз в деле со Скобелевым, считала навсегда его своим родным начальником, всегда гордилась боевой с ним связью». Куропаткин отмечает, что, помимо всех этих качеств, необычайная популярность Скобелева объясняется его «таинственным даром влиять на массу, подчинять её своей власти и внушать ей к себе стихийную любовь и доверие», то есть, говоря современным языком, особой харизматичностью.
1880−1881 годы — «второй Туркестан» Скобелева. После победоносного завершения кампании он произведён в чин генерала от инфантерии и награжден орденом святого Георгия 2-й степени.
В феврале 1882 года Скобелев, находясь в Париже, беседовал с навестившими его сербскими студентами. Он говорил о грядущем неизбежном столкновении германцев и славян. Слова Скобелева попали во французскую прессу. В Германии против него ополчились и газеты, и общественное мнение. Английский журналист Марвин, находясь в Берлине, наблюдал, как имя Скобелева «повторялось беспрестанно в речах и спорах всех классов общества», как многие и многие немцы «выражали свою ненависть к славянам и Скобелеву».
25 июня (8 июля) 1882 года Скобелев скоропостижно скончался от паралича сердца в московской гостинице «Англия». Народного любимца оплакивала вся Россия. Репортеры московских газет описывали заполненные людьми улицы и крыши зданий: «Смело можно сказать, что вся Москва присутствовала на выносе». Современник вспоминал, как поражённый видом несметных толп английский журналист воскликнул: «У нас подобное было бы невозможно!» — «У нас тоже, — ответили ему, — но ведь это Скобелев». В московских храмах в те дни было подано огромное количество записок о новопреставленном рабе Божием Михаиле. По пути следования поезда с телом Скобелева в Рязанскую губернию, где в родовом имении Спасское-Заборово его ждал последний приют, «на станциях собиралось население из далеких деревень, вёрст за 20−30, привозившее с собой священников и певчих» для совершения панихид. Последние несколько верст до Спасского-Заборова окрестные крестьяне по собственному почину несли гроб на руках.
Русская линия
