Военно-промышленный курьер | Роман Илющенко | 16.05.2019 |
Генерал Михаил Дитерихс
Одними из наиболее стойких частей Белой армии были формирования «крестовиков». Показать реальные боевые возможности им помешали два фактора: малое время существования (слишком поздно было объявлено о формировании подобных дружин) и недостаточное число добровольцев. Их насчитывалось до шести тысяч человек, причём в рядах были и женщины. Гражданская война по-прежнему остается огромным белым пятном в истории России. Столетие этой кровавой «пятилетки» (1918–1922), подогревающее интерес к теме, помогает пролить свет на многие события, ранее искажавшиеся или замалчивавшиеся. Генерал Михаил Дитерихс – одна из самых ярких фигур сопротивления власти большевиков, остался в отличие от Александра Колчака, Антона Деникина, Николая Юденича, Петра Врангеля в тени истории.
Неординарный человек, он не только выделялся среди белых высших офицеров, державшихся в основном либеральных и республиканских взглядов, откровенным почитанием монархии, а рассматривал Гражданскую войну как прежде всего религиозную. И сражался в первую очередь не против большевиков, а за поруганную ими православную веру.
Характерная деталь: вскоре после освобождения белыми столицы Урала именно Дитерихсу поручили возглавить комиссию по расследованию убийства царской семьи.
Встав под знамена адмирала Колчака, обладая большим опытом боевой, штабной и административный работы, генерал стал командующим Сибирской армией, позже заняв ещё и пост начштаба при верховном правителе России.
Шансов на победу в войне у колчаковцев не было. Большевики, наладившие мобилизацию с помощью разветвленной сети военкоматов в занятых густонаселенных районах, репрессивных мер ЧК и действенной пропаганды, нарастили силы, к концу 1919 года у красных было более пяти миллионов солдат. Белые, не обладавшие такими людскими ресурсами и организационными возможностями, напротив, теряли – в армии Колчака к тому времени насчитывалось не более 150 тысяч штыков и сабель. Трудно сказать, на что рассчитывали при таком раскладе в штабах последних, но сопротивлялись они отчаянно, достигая иногда не только тактических, но и оперативных побед. Одной из них стал Тобольский прорыв, спланированный Дитерихсом в сентябре 1919 года.
Михаил Константинович стоял у истоков формирования в рядах Сибирской армии особых подразделений, своего рода спецназа – дружин Святого креста и аналогичных мусульманских отрядов. Создавались они для «крестового похода» – освобождения России от захвативших её безбожников. Из добровольцев-крестоносцев формировались как отдельные роты, так и целые части. Верховный правитель и главковерх Белой армии оценил и высокий дух крестоносцев, и саму идею создания дружин. В Омске на празднике в их честь в октябре 1919 года Колчак обратил внимание на объединения христиан и мусульман в борьбе против общего врага – атеизма большевиков.
Брат поручик, не сквернословь!
В приказе № 5 от 15 июня 1919 года командующий Восточной группой армий Дитерихс пишет: «Призываю всех объединиться в борьбе против общего врага. Напоминаю, что мы ведём не политическую борьбу, а религиозную. Не какие-либо политические платформы или кастовые, классовые начала заставляют нас проливать кровь наших отцов, братьев и сыновей. Мы боремся за поруганную и попранную веру наших дедов и отцов с кучкой пришлых людей, чуждых вере в Бога, не признающих религии и соблазнивших наших братьев высокими словами свободы, а на деле создавших палочное, полицейское рабство…»
Положение о дружинах Святого креста, введённое этим приказом, содержит на первый взгляд слишком строгие требования к добровольцам-крестоносцам. Однако они, очевидно, диктовались пониманием, что сражаться и умирать за святое дело можно, только обладая особыми духовно-нравственными качествами. Их невозможно достичь без мотивированного самоограничения, отказа от некоторых привычек, что значительно ограничивало поток добровольцев, превращая дружины в некоторое подобие западных полузакрытых монашеских военных орденов, популярных в раннем Средневековье.
С другой стороны, налагать на себя посты, давать обеты и клятвы перед походом на супостатов было принято и русскими богатырями, и казаками атамана Ермака Тимофеевича, и запорожцами Тараса Бульбы…
«1. Дружина Святого креста есть воинская добровольческая часть… борющаяся с большевиками, как богоотступниками, за веру и родину.
2. Каждый вступающий в дружину… кроме обычной присяги, даёт перед Крестом и Евангелием обет верности Христу и друг другу и в знак служения делу Христову налагает поверх платья восьмиконечный крест…
3. Подчиняясь обычной воинской дисциплине, дружинник… следует особым правилам, исключающим пьянство, нечестивость, сквернословие, распущенность, притеснение мирных жителей и так далее.
4. Нарушающие обет и правила подвергаются, кроме обычных дисциплинарных взысканий, исключению из дружин… а в особых случаях и отлучению от Церкви…
5. Каждая дружина… будучи воинской частью, есть в то же время и религиозное братство, имеющее своего небесного покровителя и братский устав.
6. Все дружинники именуются братьями.
Примечание 1. При обращении солдата к офицерам допустимо слово «брат» присоединять к чину, например брат поручик… 7. При соблюдении всей строгости воинской дисциплины между командным составом и солдатами дружины… устанавливается на время похода полное равенство в пище, в удобстве, в средствах передвижения и т. д.».
Дружинников запрещалось разобщать, распределяя их по другим подразделениям, но разрешалось включать в состав дружин католиков, протестантов, приверженцев других христианских конфессий.
Интересна присяга воинов Святого креста. В ней нет слов о верности России, правительству или командирам, но даются обеты: «…Обязуюсь и клянусь перед Святым крестом и Евангелием быть верным Господу Христу, Святой церкви и друг другу, быть трезвым, честным, совершенно не произносить бранных слов, не быть жестоким с врагом, а к своим всей душой браторасположенным. Аминь». Эта присяга являет уникальный образец христианского подхода к ведению боевых действий.
Положением допускалось формирование при дружинах отрядов воинов нехристианских религиозных конфессий, придерживающихся принципов единобожия, в первую очередь мусульман. Так, 7 сентября 1919 года во всех мечетях Омска, Иркутска и Новониколаевска имамы объявили газават против большевиков. Попытки раздробить мусульман-добровольцев по национальному признаку удалось преодолеть. В результате сформировали несколько мусульманских дружин Зеленого знамени. Для них была составлена своя присяга.
При накопившейся моральной и психологической усталости многих белых воинов и начавшемся к тому же перманентном (с осени 1919 года) отступлении всё труднее было комплектовать редеющие части. Именно дружинники, хотя многие не имели боевого опыта, стали цементирующим основанием для многих частей Сибирской армии, поскольку обладали другими важными для солдата качествами – стойкостью и готовностью умереть.
Командир 3-го Барнаульского стрелкового полка полковник Александр Камбалин вспоминал, что при отступлении из Барнаула местные новобранцы заколебались, не желая оставлять родные края, и в итоге батальон распустили. Заменили отказников алтайские добровольцы-крестоносцы или, как они сами себя называли, «крестовики».
Другой пример. При оставлении Омска полковник Оренбургского казачьего войска Гавриил Енборисов покидал город даже без личного конвоя. Но в Новониколаевске к нему присоединились почти все находившиеся там дружинники, составив отряд в сто бойцов. По ходу движения на восток постепенно присоединялись одиночки и целые подразделения, в итоге в Забайкалье пришла уже достаточно крупная, сплоченная и дисциплинированная часть, ядро которой составляли крестоносцы.
Интересные воспоминания оставил казачий офицер Леонтий Масянов об известном среди уральцев «крестовике» Мокии Кабаеве. О нём ходили легенды, будто пули его не берут, сам он одним своим видом обращает красных в бегство. «Шли бои за Уральск… Советские части напирали, среди казаков началась лёгкая паника – неужели сдадим город? И вот в разгар боя за посёлок Красный – пригород казачьей столицы – появился Кабаев, что сразу воодушевило защитников. Не спеша, под огнём объезжая на лошади полки, он благословлял всех висевшим на груди массивным крестом, читая при этом молитвы. Некоторым говорил: "Не бойтесь, станичники, не бойтесь, детки. Ничего он вам не сделает. Снаряды его рваться не будут и не собьют вас. А завтра мы погоним его". Ободрились казаки и, перегруппировавшись, утром перешли в контрнаступление, отбросив красных от посёлка. Что особенно поразило всех – выпущенные артиллерией противника снаряды перелетали через их головы, разрываясь далеко в степи».
Последнее слово
В завершение обратимся к указу избранного на Земском соборе во Владивостоке главы Приамурского земского края Михаила Дитерихса от 17 октября 1922 года: «Силы земской приамурской рати сломлены… без пополнения, без патронов решили участь Приамурского земского края. Скоро его уже не станет. Оно как тело умрёт. Но только как тело.
В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в пределах его русской нравственно-религиозной идеологии он никогда не умрёт в истории возрождения великой святой Руси.
Семя брошено. Оно сейчас упало ещё на малоподготовленную почву, но грядущая буря ужасов коммунистической власти разнесёт это семя по широкой ниве земли русской и при помощи безграничной милости Божией принесёт плодотворные результаты.
Я лично верю, что Россия вновь возродится в Россию Христа, Россию помазанника Божия, на что теперь мы все были недостойны ещё этой милости Всевышнего Творца».
Роман Илющенко, подполковник запаса, религиовед
https://vpk-news.ru/articles/50169?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com
