По поводу наименования святых. Разница между именами «страстотерпец» и «мученик» очень условная. К примеру, наиболее известный пример русских страстотерпцев - это святые благоверные князья Борис и Глеб. Если открыть настольный церковный календарь за нынешний год, то в алфавитном списке святых они именуются страстотерпцами, но под числом (память 6 августа по н.ст.) называются мучениками. Так что большого греха в том, чтобы называть святого тем или иным именем нет.
Однако, что касается Государя и Семьи, то Собор Русской Православной Церкви Духом Святым весьма благоразумно и предусмотрительно канонизировал их как страстотерпцев. Насколько я понимаю, это было необходимо, чтобы подчеркнуть - они пострадали от своего, от русского народа, который предал их на смерть. Дело в том, что тогда, да и сейчас бытует мнение, что в смерти царственных страстотерпцев виновны лишь известные «инородцы». С этим мнением спорит «Провинциал», так что оно живуче и сейчас.
В чем вредоносность этого мнения? В том, что тогда, как совершенно правильно рассуждает «Провинциал» нам, русским людям вроде бы и не в чем каяться! А покаяние приносить необходимо. Причем, по моему мнению, оно должно быть как личным, так и всенародным. Личное покаяние освобождает христианина от соучастия в этом ритуальном грехе и, при определенном условии открывает для него возможность духовной жизни. Причем это покаяние, если оно искренне, можно принести и на исповеди. Ведь это соучастие - всего лишь обычный грех, и чрез исповедь он может быть прощен. Его опасность состоит не в том, что для него необходимо какое-то особое раскаяние, а в том, что для очень многих христиан он невидим, они не осознают, что больны им, поэтому и не приносят в нем покаяние. Из-за этого их покаяние оказывается недейственным, а поскольку покаяние есть возобновление крещения, а крещение есть начало духовной жизни, таковые люди никак не могут начать или возобновить оную. Часто они очень страдают от этого, не могут понять причину такой напасти, а причина в этом.
Все это я говорю не теоретически, а исходя из собственного духовного опыта. Насколько мне известно, сейчас у бесов против христиан есть очень много оружий, но два из них чрезвычайно выделяются по своей силу. Одно из них - это и есть соучастие в ритуальном преступлении. Если христианин приносит в нем церковное покаяние, совершая при этом дела, достойные его, то он преодолевает одно из двух основных орудий диавола, воюющего против него. Тогда для него открывается возможность духовной жизни, правда, при том, что он, имиже веси судьбами, преодолеет второе основное искушение врага.
Итак, из всего вышесказанного, а также из текста моей статье бдительный «Горожанин» может понять, что по духу я не противник решений собора, поскольку признаю свой и своего народа грех в этом преступлении и приношу за него покаяние. Правда, тут «Горожанин» прав, по букве я несколько отступаю от этого решения, называя Царя - мучеником. Но тут прав и Одиноков, когда говорит, что для этого есть формальное оправдание, поскольку Зарубежная Церковь канонизировала Царственных мучеников именно так.
Этот вопрос действительно требует решения, но я думаю, возвращаясь к начало этой заметки, а также ко всеобщей практике, когда у нас называют Царственных мучеников и страстотерпцами, и мучениками, что и то, и другое наименование для них приемлемо, причем и то, и другое имя несет в себе определенный смысл. О смысле имени «страстотерпцы» я уже сказал, оно должно посекать неправые мнения на этот счет и призывать нас к покаянию.
Но тогда, совершенно по той же логике, наименование «мученики» должно означать, что в предательстве Государя и смерти Царственных мучеников виноват не только русский народ, но и все народы бывшей Российской Империи. Дело в том, что русские патриоты в пылу спора о том, что же виноват в этом страшном преступлении - русские или «инородцы» - забыли одну очень простую вещь: виноваты все народы Российской Империи, ведь все через своих представителей присягали на верность Царю, а затем все его предали. И пусть русский народ виновен больше всех, но и наказание он понес самое большое. И при этом приносит и покаяние. А вот когда, например, прибалты скулят о своих обидах, предъявляя многомиллиардные претензии России, то следует вспомнить, что «оккупировал» их в 1940 г. не Россия, а Советский Союз. Т.е. государство, которое возникло на обломках Российской Империи благодаря, между прочим, и предательству прибалтов. Так что и наказание для них в 40-е годы последовало соразмерное, впрочем, покаяния у них, в отличие от русских, нет.
Итак, наименование Царя страстотерпцем позволит нам, православным русским людям приносить покаяние, а наименование мучеником избавит нас от комплекса вины, который усердно пытаются навязать русскому народу определенные силы внутри страны и за рубежом. Поэтому, думаю, и то, и другое имя Русская Православная и Зарубежная Церковь дали Царственным мученикам и страстотерпцам действием Духа Святого, и то, и другое имя для них, по моему мнению, оправдано. Я также не спешил бы осуждать решение Зарубежной Церкви прославить римо-католика Алоизия Егоровича Труппа и лютеранку Екатерину Адольфовну Шнейдер. Эти верные слуги пострадали вместе с Царственными мучениками. Да, по своему вероисповеданию они не православные. Но мы знаем, что в Церкви есть такое понятие - крещение кровью. Это когда бывшие язычники исповедовали Христа, принимали за Него мучения и смерть, не успев принять крещение водой. Таковые почитаются не только христианами, но и святыми мучениками. Если такое применимо к язычникам, то, возможно, это же правило, тем более, можно применить и к вышеназванным неправославным христианам. Впрочем, судить об этом должна вся полнота Церкви, я высказываю лишь свое мнение. Однако эти формально неправославные и не русские, но верные до самой смерти слуги своих святых Господ, мне лично гораздо более по сердцу, чем многие формально православные и русские, среди которых были священники и епископы, предавшие своего Царя.
Протоиерей Георгий Городенцев