Уважаемые господа, благодарю Вас за внимание к моей статье.

Г.Б.Кремневу: Уважаемый Григорий Борисович, очень Вам признателен за лестный отзыв о моих последних публикациях на «РЛ». Что касается труда К.Леонтьева, то он мне отчасти знаком (говорю «отчасти», т.к. знаком с отдельными выдержками из него, но так пока и не подобрался к нему вплотную, чтобы внимательно прочитать и осмыслить). Кстати, хорошо было бы его опубликовать на «РЛ» для всеобщего ознакомления.

Насколько я понимаю, Леонтьев, предвосхищая монархистов-черносотенцев начала ХХ в. Разглядел в национализме «могильщика Империи». Так же понимали национализм (речь веду сейчас только о национализме как государственной идеологии, а не о вполне естественной любви человека к своему народу, его духовным корням, традициям и т.д.) и черносотенцы (хотя и не все), полагая, что если рассуждать честно, то тогда придется признать следующее: если лозунг «Россия для русских» становится во главу угла, тогда почему бы, скажем чеченцам не заявить, что Чечня для чеченцев, чувашам, что Чувашия для них и т.д. Т.е. лозунг получается для Империи крайне опасный. Конечно, отрицание этого лозунга как объединяющего, вовсе не означает, что Россия не для русских – она для русских, и причем в первую очередь, чем для кого-либо, но и не только для них. Кстати сегодняшние приверженцы этого лозунга забывают, что к нему до революции часто добавляли: «А русские для России».

Теперь относительно «племенного национализма». Это явление, на мой взгляд, вообще чисто языческое. Яркое его проявление сегодня – недавнее высказывание лидера т.н. «Державного союза» Севастьянова, что Патриарх у нас «не русский», а потому, дескать, не может выражать интересов русского народа. Дореволюционных националистов (не говоря уже о черносотенцах) я бы к племенному национализму относить не стал. В качестве краткого примера привожу фамилии некоторых лидеров национального движения начала века: Пештич, Куплеваский, фон Гюббенет, Потоцкий, Безак, Нейдгарт. Все они считали себя не только русскими людьми, но и русскими националистами. Нисколько не сомневаясь в искренности их взглядов и их патриотического чувства, замечу, что, выдвинув национальную идею (причем в ее западноевропейском понимании, не отрицая того, что национализм есть детище французской революции) в уваровской формуле, многие русские националисты, сами не заметили того, как она «подмяла» под себя и Православие и Самодержавие.

Другой вопрос: а были ли черносотенцы русскими националистами? И вот тут мы упираемся в полную неопределенность в понимании того, что же это такое – «русский национализм». Если понимать национализм так, как его понимали в н. ХХ в., те, кто именовал себя русскими националистами – то, конечно же, нет. Но при этом, нередко в споре с националистами у черносотенцев прорывалось: «А разве мы не националисты? Но то что проповедуете вы – это ересь», а те им отвечали в ответ: «А разве мы не монархисты?...»

Впрочем, моя задача заключалась лишь в том, чтобы показать принципиальные расхождения в мировоззрении правомонархистов и националистов, которых сегодня так любят представлять чем-то целостным и монолитным.