Ревностное отношение евреев к биологической чистоте оправданно с точки зрения среды, в которой создавалась конструкция Израиля. В то время человек не еврейского племени был язычником. Если бы Израиль не защитил себя от язычников, они бы затекли в него, вольно или невольно принеся с собой языческие установки. Повторилась бы египетская ситуация: впадение в идолопоклонничество, ослабление и разрушение структуры.

Чтобы создать нового хранителя Истины, нужен новый стройматериал, «духовная национальность». Из новых верующих можно собрать новый социальный организм, сформированный не по принципу плоти, а по идентичности духа. Решающее значение имеют не разрез глаз, форма черепа, цвет кожи, а параметры духа. Взгляд на мир и шкала ценностей должны определять, кто перед тобой — враг или друг.

Понятия «духовная национальность» в дохристианском обществе не было. Любая религия имела национальный оттенок. С появлением христианства состояние духа приравнивается к состоянию плоти. Вероисповедание в духовном мире становится примерно тем же, чем национальность — в материальном.

Есть разные биологические национальности: арабы, французы, евреи, русские, немцы и т.д. Есть разные «духовные национальности»: православные, мусульмане, иудеи, католики, атеисты. Все «национальности», и по плоти, и по духу, дистанцируются от чужих и структурируются вокруг своих. Народ легко поднять под националистическими лозунгами, потому что это самый простой способ реализовать понятия «свой» и «чужой». Даже если вы космополит и всех считаете своими, чужими будут националисты.

Члены «духовной национальности» не пускают в свой мир представителей другой «национальности». Религиозная община единоверцев никогда не впустит иноверца точно так же, как община единоплеменников не пускает в себя иноплеменника. В худшем случае единоверцы будут считать иноверца злонамеренным язычником, еретиком и слугой дьявола. В лучшем случае увидят в нём заблудшего человека, которому доверять нельзя.

Помимо прочего, новый народ, из которого можно создать нового хранителя Истины, должен иметь атрибуты традиционного народа. Ему необходима своя элита, чиновники и простые люди, а также власть, творцы, защитники, добытчики, учёные, воины и ремесленники. Но главное, «духовный народ» обязан пребывать во власти Бога. При любой иной власти, хоть политиков, хоть воинов или коммерсантов, над обществом установится власть Рынка, что несовместимо с хранением Истины. «Проект Россия 3»

***

Коммунизм - это православие без Бога. Капитализм - это протестантизм без Бога. Рациональная логика не поколебала наших глубинных устоев в той мере, как это произошло на Западе, лишь потому, что мы православные. Мы не унаследовали мироощущения древних. Фундаментальные проблемы изначально рассматривались нами под другим углом. Все западные идеи, попавшие к нам, перерабатывались и получали самобытную, отличную от первоисточников, форму. У нас и атеизм получился православным, что особенно видно на примере декабристов и большевиков, взявших Нагорную проповедь за образец.
***
Большевики победили. И не потому, что были сильнее, а потому, что их идеи были близки нашему естеству. Россия это улей или муравейник, и правила эгоистов-пауков для него неприемлемы, какие бы блага они ни сулили. Не может муравей быть эгоистом, он коллективист. И как бы Запад ни пытался высмеять это чувство, называя его рабской психологией, ничего у него не выйдет. Русские люди все равно будут жить общиной, по принципу "один за всех, все за одного". «Проект Россия 1»

И. Ильин, когда характеризовал русского, говорил, что русский без православия -ленив, буен и любит выпить (по памяти пишу). И думаю он прав. Вопрос в том, что нам нужно выразить и понять через слово русский? Национальность или вероисповедание?
В борьбе с комунизмом и его идеологией главное не навредить достоверности истории и ее правильного понимания. Через "историю комунизма" в среде простого народа можно у видеть, православный дух нашего народа. Даже без Бога мы умудрились жить по заповедям православия умирая за идею без надежды за воздаяние. Русский и православный это слова синонимы.
«Потребительский дух» в «Русском» боиться увидеть православные корни.