Часть I. Вместо вступления
«Радуйся, святителю отче Филарете!/ Таинство Креста познавый,/ и стезею неботечною/ чрез скорби и славу мира шествовавый,/ пред цари и нищими/ слово крестное глаголал еси/ и сие неложно житием запечатлел еси,/ прием от Господа венец и велию милость».
Так поет, прославляя своего верного сына, «служителя Креста», святителя Московского Филарета святая Церковь[1], тем самым подводя определенный итог неумолкающей более чем полтора века полемике о его духовной позиции и взглядах, запечатленных в его более чем пятистах проповедях, говоренных в течении шестидесяти лет, в его обширном эпистолярном наследии, в его многосложных трудах в сане святителя Московского.
+ + +
