Д. |
|
В ярко индивидуальной личности Маркова нашел отражение пафос Добровольчества, свободный от темного налета наших внутренних немощей, от разъедающего влияния политической борьбы. Марков всецело и безраздельно принадлежит армии. Судьба позволила ему избегнуть политического омута, который засасывал других. Офицер, Доброволец, военный вождь – вот его призвание. Военная карьера, штаб и, главным образом, боевое поле – вот арена его деятельности, источник его славы и предопределение его гибели.
 |
Умевший честно подчиняться своему начальнику, не теряя инициативы, умевший властно приказывать своим подчиненным, Марков был один воплощенный порыв. Он никогда не нуждался в повторении приказа об атаке. Он наступал и преследовал со своим полком с удалью, с увлечением, не раз, как под Журавиным и Чарторийском, теряя связь со своей "Железной дивизией", забираясь в тыл противнику, прославив себя и свой 13-й стрелковый полк. Но если Японская война и Мировая создали боевую репутацию Маркову, то 1-й Кубанский поход облек его имя легендой. Кто из участников первых походов может забыть так хорошо знакомую фигуру в белой папахе, в расстегнутой куртке, с нагайкой в руке!.. Фигуру, появлявшуюся в опасных местах боя в наиболее критические минуты его и вносившую уверенность и подъем в ряды… Кто из первопоходников не знает или не помнит Маркова в Ледяном поводе – переправляющегося через полузамерзшую речку и с добровольцами, обратившимися в ледяные фигуры, под градом пуль врывавшегося в станицу Ново-Дмитриевскую?! Маркова в трагические дни штурма Екатеринодара, подымающего свои войска в атаку на артиллерийские казармы!.. Маркова в дни смятения и упадка духа армии, потерявшей своего вождя, бросающегося с нагайкой и бомбой в руке на большевистский бронированный поезд под Медведовской!
Словно кусочек былинного эпоса, словно полотно старой батальной картины, когда не было еще умопомрачительной техники и личная доблесть решала участь сражений…
Догматизм и политическая нетерпимость были чужды Маркову. Конечно, его, как человека интеллигентного, не могли не занимать вопросы государственного бытия России. Но напрасно было бы искать в нем определенной политической физиономии: никакой политический штамп к нему не подойдет. Он любил Родину и честно служил ей. Вот и все.
Так, в первое время революции, он записывает обрывки своих мыслей и впечатлений:
"Говорили о событиях в Петрограде… Дай Бог успеха тем, кто действительно любит Родину…"
"Все ходят с одной лишь думой – что-то будет?! Минувшее все порицали, а настоящего не ожидали. Россия лежит у пропасти, хватит ли сил достигнуть противоположного берега?.."
"Все то же, руки опускаются работать… Многое подлое ушло, но и всплыло много такого же… Погубит армию эти депутаты и советы, а вместе с нею – и Россию".
Не политическая нетерпимость, а боль и скорбь за армию и за Россию слышатся в этих случайных и искренних строках.
Пока была надежда на восстановление власти Временным правительством, он работал с ним лояльнейшим образом. Говорил, спорил, ругался, "ублажал", как он выражался, "полуграмотных в военном деле членов комитета" и "несведущих, фантазирующих, претендующих на особую роль комиссаров". Теряя терпение, выходил иногда из себя и наживал врагов немало.
Потом, когда все надежды рухнули, не принимая фактического участия в Корниловском выступлении, совместно со своим главнокомандующим фронтом принял все же на себя моральную ответственность за выступление.
В результате – тюрьма! Бердичев и Быхов. 1-й и 2-й походы…
И когда в горячие минуты боя слышался обычный приказ:
– Друзья, в атаку! Вперед! – то части, которыми он командовал, люди, которых он вел на подвиг и смерть, шли без колебаний и сомнений.
Их не смущали пресловутые "неясность и недоговоренность лозунгов". Они несли свои головы не за революцию и не за реакцию; не за "землю и волю" и не за "помещичью реставрацию"; не за "рабочий контроль" и не за "эксплуатацию капиталом"… Суровая и простая обстановка первых походов и в воинах, и в вождях создавала такую же упрощенную, может быть, военную психологию добровольчества, одним из ярких представителей которой был Марков!
За Родину!
