Нет, ну о чем речь. Можно не любить современность и вместо этого быть викторианцем-романтиком, кто спорит? Как пишет про себя иг. Петр: "цензовая демократия", "я консерватор в духе Европы XIX в." Вариантов может быть масса, кем быть. В наше-то время! В наше время можно быть даже хоббитом, если очень захочется (хоббиты кстати сказать тоже отвергают современность). Главное - не критика современности, а то, что от критики современности мы дальше не переходим к движению вглубь, к собственно православным, восточно-христианским, евангельско-церковным онтологии и бытийности. Без этого само по себе отречение от консюмеристско-попсового мейнстрима мало что значит. У нас например множество викторианцев славянофильствующих, строящих свое христианство от русских классических поэзии и прозы. И вот наконец появился в лице директора Школы молодежного служения Патриаршего Центра Духовного Развития Молодежи при Свято-Даниловом ставропигиальном монастыре викторианец «в духе Европы XIX в.» (надо полагать, Западной). Что тут такого? Красиво жить не запретишь.
Мне самому нравится викторианство, в широком контексте, как классический цивилизационный дискурс. Мы очевидно еще не ушли насовсем от классики, от твердого модерна. Мы им сочувствуем. Постановка например «Шерлока Холмса» нас «заводит» не меньше любого современнейшего и остросюжетнейшего «блокбастера». Это определенно оттого, что А. Конан Дойл и режиссер Масленников выстраивают перед нами в общем-то сверхъестественный мир облагороженности, упорядоченности, всепобеждающих разума и культуры, человеческих типов превосходного по отношению к нашему времени качества.
Правда, я все-таки помню при этом, что «ХХ век начался». Я имею ввиду, что подобный твердый, если не сказать твердолобый классицизм превосходно пародировался еще Сервантесом. Я все же напоминаю себе, что классическая западноевропейская культура, ее миф, связанный с интеллектуальным и волевым "одержанием" стихийного природного космоса – они, грубо говоря, «кончились». Что на осколках всего этого рухнувшего мира стоит вот уже больше столетия другой мир, существуют и утверждаются другие человеческие типы. Что факт исторического крушения модерна осмыслен современными гуманитарными дисциплинами: философией, психологией, социологией. Всечестной отец-игумен по-видимому весь ХХ в. проспал, провел в летаргическом сне. Он ничего не слышал ни о Юнге, ни об Адлере, ни о Соссюре, ни о Хайдеггере, ни о гештальт-психологии, ни об экзистенциалистах. Он не читал Карла Барта и Пауля Тиллиха. «Миф» для него - это только сказка, расхождение с объективной исторической действительностью. Интуиция, критика объективизма, пост-классическая наука, семиотические методы по-видимому прошли мимо и представляются какой-нибудь чистой блажью, не имеющей малейшего касательства к действительности. Предание, традиция – все это вместилища каких-то невежественных суждений и ритуалов. О. Петр, правда, остался в своем утешительном мире Канта и Гегеля. Только этим объясняется то, что у него, цитата: ///с точки зрения психологии и логики, обычай, порядок и норма только тогда становятся полноценными (sic!), когда индивидуум их принимает в результате ОСОЗНАННОГО ВЫБОРА…/// Примечание: я не выпендриваюсь насчет классики и постмодерна, я просто поясняю, почему, как Вы говорите, наши мировосприятие и наполнение терминов - разные.
Но это ладно, о. Петр (Мещеринов) паче любого смысла блюдет свой кодекс чести "в духе Европы XIX в.". Который мне лично очень напоминает аналогичный кодекс чести Григорий Алексеича Явлинского. У Григорий Алексеича тоже есть бездна викторианского благородства и полный сюрреализм относительно своего места в политической жизни. Григорий Алексеич всегда предлагает со всеми "договариваться", однако договориться с ним пока еще никому не удавалось.
Я рад, что о. Петр начал употреблять такие слова, как «педагогика» и «естественный процесс». Стало быть, от катехизации на этом свете еще не все зависит. Последнее несколько успокаивает. Интересно было бы услышать разъяснение. Вот цитата:
///не реформа ставит (евхаристичность на место воцерковленности), а естественный процесс духовной жизни на определённом этапе церковной педагогики///.
Я всегда восхищаюсь смелости о. Петра относительно этапов и роста. Как Вы считаете, о. Петр, без тумана и мыла: на каком именно этапе евхаристичность встает на место воцерковленности? Признаки, личностный портрет данного "этапа", пожалуйста. Часто ли это в Вашей церковной педагогике случается? Кто по Вашему мнению уже дозрел для перехода от воцерковленности к евхаристичности? Спаси Бог.