из ссылки М. Сеньчуковой..после этого вопрос к о. Агафангелу, что можно обсуждать на совместных заседаниях с Перистым??? и как такой человек может быть действующим клириком??
-------------------------------------------------------------------------------------- -----------------

…Хочу рассказать Вам о поездке в с. Решма, на семинар просветительского центра Свет Православия «Аномалии родительской любви».
Семинар был удачным - профессионально подготовлен и проведен. Встречали нас в монастыре и организовывали наш быт на высшем уровне. Даже поверхностное общение с насельниками (а их всего трое плюс несколько послушников), наблюдение за ними в их служении было для меня уроком христианского отношения к послушанию – с кротостью и РАДОСТЬЮ! тихой такой, поистине монашеской.
После семинара, в конце каждого дня были «встречи с игуменом Евмением». После ужина все собирались в большой комнате, садились в кружок, кто на стулья, кто на полу – все было очень неформально, прилетал Игумен (именно прилетал – быстрый, красивый, ликующий!) и начинался диалог вопрос-ответ, который почти сразу терял диалогичность, и превращался в 2-3 часовой монолог о. Евмения. Высокий, похожий на киноактера в роли Христа, светящийся радостью, игумен при этом обладал редким ораторским даром: притягательно было не только то, что он говорил, но и как! Великолепно используя метафоры, примеры и случаи из жизни, то и дело реферируя слушателей к их собственным воспоминаниям и чувствам, а, кроме того, постоянно обращаясь к Слову Божию – он полностью владел аудиторией. После первой встречи осталось чувство, что происходящее «на грани». Нет, все было православно, но где-то совсем на границе с протестантизмом или даже баптизмом. Я не хотела бы чтобы туда попала моя мама (активная прихожанка Шубинского храма) – она протрактовала бы сказанное на свой манер: де, мол, батюшки повсеместно плохи, церковь развратна, и вообще истинные христиане поклоняются Богу «в Духе и истине», а прочие попросту фарисействуют. Игумен не говорил этого напрямую, но было понятно, что если в человеке «это» сидит, после его слов оно утвердится и победит. А еще было тревожно за новоначальных и невоцерковленных, т.к. не ощутив благодатного окормления Матери-Церкви очень легко соблазниться мыслью о ее несовершенстве и вообще рудиментарности, ведь исполнять правила действительно не всегда радостно, и идея поклоняться Богу в сердце выглядит заманчивой. Еще раз оговорюсь, в первый раз ереси не произносилось – это была беседа в духе владыки Антония Сурожского о необходимости личной встречи с Богом, личного общения с Ним, личной нелицемерной молитвы своими словами. «И Он ответит! Ты Ему: Отче наш…, а Он тебе: да, сынок?» и т.п. Это были не пустые слова, но СВИДЕТЕЛЬСТВО, живое свидетельство, что Бог есть Любовь, что Он - Отец, что мы ему дороги и небезразличны. Если и были в сердце чувства тревоги, вины, ненужности, одиночества, отверженности и безнадежности – они уходили; появлялась уВЕРЕНность, хотелось, чтобы монолог игумена продолжался и продолжался. И чувство «на грани» тонуло в потоке более сильных, явно положительных чувств.
Правда был еще момент – на службе на Казанскую – большинство из приехавших пошли на исповедь и Причастие, хотя я знала, что не собирались, т.е. «не готовились» в общепринятом смысле слова, пошла и девочка протестантка – я недоумевала. Но подействовал вчерашний разговор на «встрече» о том, что для Причастия главное – внутренняя сердечная готовность соединиться со Христом; и кроме того совесть намекнула: я, соблюдая пост и читая каноны, не всегда столь явно ощущаю эту жажду сопричастности..
После второй поездки многое прояснилось. Тематика бесед та же: личные отношения с Богом, работа с молодежью, борьба с лицемерием и фарисейством, проповедь о Христе, необходимость постоянного обращения к слову Божию….
Все замечательно и нужно, не так ли?! Но КАК! Синонимический ряд «мертвое, фальшивое, церковное» явно выдавал позицию говорящего. Было обидно и больно слышать слова, которые незаслуженно обличают и унижают Церковь, частью которой я являюсь; ЖИВОЙ ЧАСТЬЮ! И в то же время хотелось слушать его, где-то теплилась надежда, что я не правильно поняла, что все не так плохо. Он говорил о том, что обрядовость убивает веру, мы в большинстве своем подменяем молитвенный труд тупым чтением «правила» - и совесть обличала! «Бог, дорогие мои, все эти молитвы наизусть знает!». «Батюшки все говорят: поститься, молиться – но какой в этом смысл, если Бога в душе нет!» - и совесть обличала опять.
«Каковы критерии истинности Церкви по ап. Павлу? МОЛИТВА, ПРЕЛОМЛЕНИЕ ХЛЕБА, УЧЕНИЕ И ПРОПОВЕДЬ – у нас с вами только первое и второе! А на западе по-другому» - и я мысленно соглашалась!
Были и откровенные манипуляции.
• Например, слово о личном общении с Богом. «Вы все слышали, читали, знаете, что Бог наш Отец. Ваш Отец! Ваш отец – царь и владыка вселенной! Вы – царские дети! (на минуточку – половина аудитории выросли без отца или воспитывают ребенка без мужа, т.е. для них тема больная!) И вот вам некомфортно, боязно говорить лично с Царем-то. И вы идете к соседке и говорите ей: пожалуйста, передай Отцу то-то и то-то. Как вам кажется, каково Отцу? Не обидно? Ведь Он так любит вас, Он милостив, Он всесилен и бессилен одновременно, т.к. дал нам свободу » - все это сказано в продолжении фразы «Мы должны говорить, просить Бога, а то все «Батюшка помолитесь за меня», как будто для общения с Отцом нужны посредники!» «Не надо мертвых молитв. Своими словами Богу! Мы – дети!»
• «Кто, когда Спаситель пришел в мир, не понял, не принял его – книжники и фарисеи. А кто они? Самые верные религиозные деятели! Самые ревнивые прихожане! Кто искал убить Христа, кто распял Его – книжники и фарисеи! А вот если сейчас Спаситель опять придет, кто восстанет первыми против него? КНИЖНИКИ И ФАРИСЕИ!» - многозначительно намекая на служителей алтаря в принципе.
• К вопросу о послушании и слушании большинства священников: «Сказано в Евангелии: если слепец ведет слепца, не оба ли упадут в яму? – не сказано, что второй слепец спасется за послушание первому!»
И все это перекликалось с темами семинара – о необходимости расстаться с чувством вины, т.к. истинное покаяние – это полное прощение, Бог уже искупил во Христе Иисусе все наши грехи настоящие и прошлые, а значит не м.б. вины! Он не обвиняет, Он любит, Он выбегает на встречу блудному сыну, сколько бы раз он не уходил и не возвращался. «На проповедях все о покаянии и покаянии, о смирении и самоукорении. Всё поститься и молиться, черные юбки до пят и платочки до носа опущенные…Но Бог любит нас!» - это так ВАЖНО услышать из уст священника! Потому что вина есть, и чем глубже она, тем важнее эти слова о Божием прощении; а особенно сказанные с такой верой, с такой любовью, с таким участием!
Проблема одна – люди, которые, может быть, впервые за многое время почувствовали себя прощенными, принятыми и понятыми уезжали со словами: «Да, что же теперь на службу в Решму ехать?!», намекая, что другие батюшки не понимают, они «мертвые церковники», а жизнь и подлинная вера в Бога только здесь, в Решме.
«У нас нет сейчас служб – объяснят игумен, почему нет совместных братских молитв, Литургии – мы служим вам, Божиим детям!»...
При всей обиде, разочаровании, игумену нельзя не верить. Я уверена, что то, что он говорит - искренно, то, что он проповедует, выстрадано, и отклик со стороны слушателей на его слова и обличения в адрес Церкви и батюшек еще раз доказывает, что проблемы действительно есть! Но зачем же так, в грязь! Казаться святым на общем фоне?! Все-таки кажется, дело не в личном интересе, а в его действительной пастырской боли за тех, кто остановился в своем духовном развитии, кто умер сердцем, кто утратил веру. Просто, видимо, он недооценивает последствия!
Говорила с ним о своих сомнениях, приводила аргументы из «писем о. Александру Борисову», что пастырь не имеет права «подсаживать» человека на себя, его задача примирить его с Богом и Церковью вообще, не с конкретным неформальным приходом. С сожалением и пониманием кивал головой, жаловался, что их обвиняют в протестантизме, а всё не так и они еще поборются… разговор окончился ничем.
А вечером была «молитва», на посещение которой я просила Вашего благословения – чувствовалось - будет что-то не то. В конце «встречи» игумен таинственно-тихим голосом объявил, что сейчас, здесь же в комнате, будет совершаться обычная братская молитва, и те, кто «уж очень хочет» могут быть в порядке исключения на нее приглашены! Как Вам кажется, можно уйти после такой преамбулы?! Все остались! Встали в кружок (получилось, что игумен – спиною к образам!), приглушали свет. Один их послушников пропел тихо под гитару песню про то, как Христос нужен нам и мы ищем Его; братия подпевала. Потом слова прекратились, гитара играла до конца для фона. Началась молитва. Вначале братия, потом остальные произносили по очереди вслух свои слова, когда голос замолкал, все говорили «Аминь» и крестились. Многие в кругу плакали, почти все стояли с закрытыми глазами и держались за руки. Тихий о. Павел за моей спиной все время придыхал «о, Господь», «о, Господь», воздевал руки и дрожал всем телом. Игумен тоже заливался слезами, раскачивался, морщился, будто медитируя. Другие - более сдержаны; девчонки в кругу, видимо пораженные «близостью Бога», тоже стали произносить молитвословия. Страшно было, особенно за «наших», включившихся в действо. Внутри борьба: очевидно, что переживания монахов сродни экстатическим, даже сексуальным, это не нормально! Но, с другой стороны, стоят рукоположенные иереи и призывают Имя Божие! А Господь говорил «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди их» - неужели Он не услышит?! А если в этом кругу и правда Он, несмотря на вопиющую неканоничность?! Мне жутко от этих сомнений. Я стою в шаге от круга, но не могу уйти, не говорю «Аминь», пытаюсь читать Иисусову - ЗАБЫЛА! Отче Наш – ЗАБЫЛА! «Да воскреснет Бог» - слова путаются…начинаю отключаться… кричу внутри своими словами, уже повернувшись ко всем боком, лицом к образам: «Господи помоги! Защити нас! Закончи ЭТО!» Вскоре молитва закончилась.
На другой день отъезд, краткий круг по чувствам в конце занятий – многие говорят, что теперь всё поняли, что для них всё изменилось, одна девчонка откровенно сказала, что поняла, что Церковь и вправду не нужна – радостно так сказала – все проводили ее недоуменным взглядом. Смотреть на это было больно и страшно, особенно оттого, что для многих это может быть непоправимо!
…А в поезде ко мне то и дело подходили «наши» еще раз поделиться радостью открытий, спрашивали, не знаю ли я в Москве таких «хороших батюшек», потому что теперь просто не у кого исповедоваться! Сколько могла, пыталась донести что-то, но я не игумен! …Страшно за тех, кто туда попал, за тех, кто еще попадет! Но ведь сами семинары хороши и нужны! И реабилитационный центр для зависимых! Кажется, если бы не о. Евмений, ничего бы не было! - вымирающая, спивающаяся глубинка! Мне тяжело самой до конца осознать и оценить увиденное – для сердца все однозначно, а разум аргументирует и спорит...

р.Б. Ольга 15.09.04