///Вполне вероятно, что о. Георгий Митрофанов допустил в своих высказываниях или даже в пониманиях кое-что неаккуратное или даже неточное: это случается со всякими людьми.///
Батюшка, понимать ли нам дело так, что богословское и пастырское сообщество не дремлет и, в общем, отдельным публицистам, читателям и информагентствам просьба не беспокоиться? Поясню: главное, что беспокоит, - это ощущение брошенности, когда в церковной ограде официальными церковными средствами тиражируются суждения далеко не бесспорного богословского качества, но никаких, скажем так, легальных способов призвать священника к порядку у мирян нет, а собратья-священники коммуницировать по своим каналам не торопятся. Или я не прав, и откровенный, по душам разговор с о. Георгием, которого я также знаю и всегда уважал, уже состоялся? Если так, то, как по Вашему мнению, отвечает ли евангельской и человеческой этике практика публичных извинений и распространяется ли таковая на пастырей? Вы ведь наверняка не разделяете правила: "кто начальник, тот и прав". И также по любым нормам человек, взявший на себя дерзость рассуждать о человеческих отношениях в стиле: "это живой кусок мяса", - должен быть готов в конкретном общении в т. ч., извиняюсь, и по физиономии схлопотать. Священнику попросту негоже считать, что ряса в данном случае его прикрывает.
Это также касается: "неодушевленного аппарата по производству детей". Мне не понаслышке известно, с каким трудом женщине теперь дается роль матери. Я, по меньшей мере, муж и отец подрастающих дочерей. Возможно, я готов допустить, что историки и богословы - это значительно "круче". Они обладают особенными правами. Но если бы кто-нибудь, не обязательно о. Георгий и вообще священник, начал втемяшивать моей женской половине подобную гиперэмансипированную образность, я бы пожалуй отрешился сам и отрешил своих родных от такого человека. Прав я или нет? Проблема в том, что отрешиться от о. Георгия нельзя. Его странные, вызывающие речения с завидной регулярностью, в отличие, к сожалению, даже от Ваших, звучат в последнее время не на одних только на конференциях. Их можно встречать на радио и в официальных изданиях Церкви. Должен ли я признать компетенцию о. Георгия и в этом исчерпывающей? Что, раз у о. Георгия, как говорится, накипело и он решил "разобраться", вывести на чистую воду наконец Петра и Февронию, то для Церкви это уже объективная данность? Иными словами, подытоживая, хотелось бы знать, что делать на практике? Какие у Вас предложения? Ваша позиция явным образом меняет дело. Я бы по кр. мере искренне учел таковую, как весомую для себя. Можно ли например условиться так, что коль скоро проблема у Вас на виду, Вы высказываетесь по ней, а Ваши собратья о. Георгий и тот же о. Петр (Мещеринов) отдалены от рассмотрения своих упущений, то впредь Вы благословите всякий раз обращаться к Вашему богословскому и пастырскому суду: как нам относиться к тому или другому их эпатажному высказыванию. Оценки далее (я рассуждаю) можно довести до аудитории, и таким образом, на мой взгляд, ситуация полностью разрешится. Ни у Рогозянского, ни у Колышкина, ни у кого-либо из участников форума не будет повода впадать в осуждение и бесчиние, разрешать ребус своими немощными богословскими и научно-историческими силами. Простите, что немного сумбурно и многословно. Я в самом деле взволнован. Надеюсь по кр. мере с Вашим участием что-нибудь для себя разобрать и понять. Как скажете? Куда бедному крестьянину податься?