То, что вы согласны с нашим определением Фролова как клеветника и лжеца, отрадно. Значит не все потеряно, мы можем находить общий язык.
Но вы, не совсем точно понимаете смысл слова клевета. Фролов наверняка знает, что мы выступили с критикой обращений владыки Диомида (сам подписал наше письмо), но пишет, что мы поддерживаем сторонников Чукотского архиерея. Это и есть клевета.
Далее. Фролов должен помнить об открытом письме Степанова и Григорьева к православной общественности с критикой идеи канонизации Ивана Грозного и предложением отдельно обсудить вопросы исторический и богословский. Поэтому, когда он пишет, а вы публикуете, что РЛ поддерживает сторонников канонизации Иоанна Грозного и Григория Распутина - это клевета.
А вот публикацию нами письма духовенства клеветой назвать нельзя. Мы получили с адреса ЕО с просьбой о публикации письмо без подписей. Мы предприняли некоторые усилия по уточнению подлинности письма: поискали на сайте епархии - безуспешно; позвонили по официальным телефонам в епархию - безуспешно; позвонили в ЕО, где некий молодой человек сказал нам, что он не в курсе, а когда будет кто-то кто в курсе, он не знает. Поскольку это была не первая попытка выяснить что-то у вас, мы опубликовали так как было, а в предисловии известили читателя. Звонить митр. Агафангелу по этому поводу, нам как-то в голову не пришло. Это неправильно называть клеветой, не по-русски.
О каких-таких "подметных письмах" вы ведете речь, непонятно. После публикации письма руководителей ряда православных общественных организаций Украины с обличениями в адрес Каурова, нам написал Фролов и убеждал нас убрать подпись Валентина Лукияника, который письмо, по словам Фролова, не подписывал. Хорошо что мы не поверили на слово, ибо вскоре выяснилось, что и тут он солгал.

Мы не ведаем, кто вам рассказал о реакции "Московской Патриархии" (наверняка, не Святейший Патриарх, а вероятнее всего все тот же Фролов, любящий выставлять себя представителем РПЦ), нам об официальной реации Московской Патриархии ничего не ведомо.