Андрею.
Одна из целей этих передач, которые Русская Линия любезно публикует, - ознакомление интересующихся с отечественной свободно-консервативной традицией 19-20 веков, изучением которой ваш покорный слуга занимается со второй половины 80-х годов. Она неизвестна нашему политическому классу в такой же степени, как и обществу. Между тем, именно эта Традиция дает то, что Вы называете столь нам необходимой "идеологией". Правда, это слово не любили русские самобытники, предпочитая отечественные более точные речения ("духовность", "самобытность", "своебытность" и др.). Вот основы этой "идеологии": 1. Православная церковность, как высшая истина Бытия; 2. Православное Царство или Христианская Империя, как политическое и общественное воплощение церковности; 3. Русская мирская, народная соборность, как органическая стихия, являющаяся живым основанием для Церкви и Царства. Это Триада, сошедшая с Неба на землю по молитве немощного человечества, как предел той Правды, которая возможна на земле.
Старая Россия пала из-за того, что петровская политическая элита не сумела понять этих хрестоматийных для самобытников истин. Петр Великий, как человек своего "протестантствующего" времени сумел сделать болезненную западную прививку к телу и душе России. Ценой духовного отступления от своебытности явилась прагматичная выгода для державности (армия, флот), но было внесено в живое тело Руси противное ее внутреннему духовному составу начало рационализма, религиозного нигилизма с унижением Церкви, индивидуализма, а в политическое сложение государства - абсолютизм, то есть монархизм, отрывавшийся от Христианской основы. Все это явилось искажением Русского Самодержавия, опиравшегося прежде на православную симфонию Церкви и Царства. В результате новый. просвещенный на чужой манер слой (верхи и интеллигенция), стал утрачивать понимание ценности Православной Цивилизации (или Образования, говоря по-славянофильски).
Иван Васильевич Киреевский писал (в 1855 г.) об этой "системной" болезни, выявленной Святителем Филаретом, Карамзиным, Пушкиным и др. так: "Русский образованный класс... лучше хочет быть глупым ничтожеством, чем быть похожим на Русского. Однако же любовь к Царю и любовь к Православию и к России не потому только должны составлять одно, что русский простолюдин до сих пор не умеет их разделить, но потому, что они в сущности своей неразделимы, так же как любовь к Царю неразделима с любовью к законности, . Законность, Отечество, Православие суть коренные стихии, из которых слагается понятие русский Царь. Поэтому любовь к нему, без любви к ним, была бы крайне вредною для него самого, если бы была возможная".
Но худшее случилось из-за того, что имперские верхи пошли не за Пушкиным,
а за Бенкендорфом. В результате Интеллигентщина, кормившаяся на Западе идеологическими испражнениями "классиков", при попустительстве "официальной России", так и не вступившей в союз с носителями Пушкинской традиции (для излечения "перепривитой" западнизмом Исторической России), разорвала Русскую Триаду в феврале 1917 г., натравив Отечество на Царя, Церковь на Царство, Русских февралистов на Русских большевистов, вытравивнародную любовь к Царю, как Удерживающему (ничего не говорю о грехах Династии, этому способствовавших, например на противоестественное и самоубийственное продолжение традиции породнения с немецкими и прочими западными Домами). Это было равнозначно тектонической катастрофе Русского Мира. Ее и расхлебываем.
Органическая болезнь Петровской России перешла в усиленном виде к России Ленинской и Сталинской, а именно углубился общий подражательный курс по отношению к Западу, теперь устремившись с верхов в народную толщу. При Александре Втором сановная элита ставила за образец порядки, существовавшие при карикатурном французском императоре Наполеоне Третьем, при красных вождях элита устремилась к Марксу-Энгельсу с Мировой революцией, Розой Люксембург и Эрнестом Чегеварой, городской технической цивилизацией и ненавистью к крестьянству (потому, что сам Маркс-Ленин его не любили, как "рассадник буржуазности"). В результате крестьянам, то есть Руси в собственном смысле слова, к началу 30-х гг. был нанесен смертельный удар. С Провиденциальной точки зрения это было отмщение за измену Царю. Так и живем-выживаем.
Но Русская альтернатива есть. За 200 лет самобытническая традиция только духовно возрастала и укреплялась славянофилами, почвенниками (Достоевский, Леонтьев и др), деятелями Серебряного века (Розанов, Струве, Ильин и т.д.), Деревенской прозой и Руской мыслью современности (Солженицын, Шафаревич, Распутин, Бородин, Солоухин, Крупин, Белов, Куняев, Раушенбах, Панарин и т.д.). Победим ли? Богу ведомо. Но чем больше будет носителей этой нашей Христоцентричной традиции, тем больше будет возможностей и для практической победы (в Духе давно победили!). Если число сторонников Русского воззрения будет возрастать. то будут возрастать и наши упования на Благодать, которая не просто так дается. Чтобы Благодать снизошла в 1612 г., когда Русь тоже обезгосударилась, потребовался жертвенный подвиг Козьмы Минина, увлекшего за собой Русских. Мы еще не пришли к аналогичному состоянию жертвенности. Будем над этим работать. Пока же много мерзейшей трусости даже по плевым делам, не говоря уже о "государевом слове и деле".