Вся проблема в прерывании преемственности, попросту говоря в неофитстве. В Церковь во время "перестройки" вошло множество людей (в т.ч. и будущих священников), которые бОльшую часть своей сознательной жизни были просто неверующии. И не всегда была возможность молодым новорукоположенным священникам учиться у старых собратьев. Многие учились у самих себя, или по книжкам. Я имею в виду непосредственное служение в алтаре. К сожалению, в семинарии этому мало учат. Неофитское рвение(не по разуму) приводило и приводит к тому, что, прочитав свт. Иоанна Златоуста о причащении или др. древних отцов, многие молодые и неопытные в духовной жизни батюшки, стали пытаться воплощать это в жизнь, совершенно не учитывая духовно-нравственное состояние современных новообращенных христиан. Что стало приводить к младостарчеству, а также духовной прелести, от которой так остерегали нас св. отцы. Вообще понятие духовной прелести стало вытесняться из жизни современных христиан. Как будто уже и диавола нет...
Русское православное Богослужение на протяжении многих веков приняло некоторые устойчивые формы, учитывающие все факторы нашей (а не греческой) жизни. Оно освящено и выстрадано великими подвижниками Русской Церкви. При появлении в "перестройку" некоторой литургической свободы и изменении форм литургической жизни, все-таки, все равно, опытные священники вернулись старым добрым устойчивым формам (см. статью на РЛ прот. Владимира Правдолюбова "Истинный смысл проповеди сверхчастого причащения").
Что касается приведенного здесь примера о. Шпиллера (как же это забыли привести еще о.Батозского), то его практика большинством священниклов осуждалась как модерн.
Есть еще возможность пообщаться со старыми священниками (пименовского рукоположения) по этому вопросу... К сожалению, недавно умер иподиакон Патриарха Сергия, которого Святейший взял еще мальчиком из детдома. Вот он говорил, что при Святейшем Сергии причащались Великим постом не на Пасху, а в Великий Четверг, а Рождественским постом - в сочельник, а не на Рождество. И дело здесь не в Советской власти, а в древних русских традициях.
А модернизм и либерализм в литургической жизни, в крайней степени, - это Кочетков. И все обновленцы, начиная с Введенского и Грановского.
Что касается новомучеников, то во времена гонений, когда завтра можно было оказаться на Бутовском полигоне, учащение причащения вполне оправдано. В более мирные времена - русские церковные традиции.
Сейчас некоторые священники даже говорят о некоторой "духовной наркомании", когда экзальтированные, находящиеся в жутчайшей прелести, женщины (мужчины реже), просто "сидят" на причащении как на игле. Это не только не способствует их борьбе со грехом, но наоборот утверждает их в равнодушном отношении к Таинству (по слову свт. Феофана Затворника) и духовной прелести, приводящей к необратимым последствиям.