Любезный брат Александр! Уверяю Вас, я Вас люблю, по-христиански, конечно. Но кто же знал, что Вы просто "упустили из виду" довольно важный фрагмент письма. Впечатление-то создалось, что Вы действительно издеваетесь. Оказывается, я теперь и виноват в том, что Вы что-то "упускаете из виду". Да, тяжела ты, шапка Мономаха. Разницу-то хоть между понятиями "суд" и "суждение" разумеете?
Текст перечитайте! "Молебен" - это не "келейная молитва". Так у Вас келейной молитвой станет и сборище в каком-нибудь доме культуры с аудиторией в триста человек.
Про обращение "Авве, Отче!", которым Вы козыряете... Как бы Вам повежливее объяснить? "Авве!" - это и есть "Отче!", только на арамейском (сирском) языке. Имя "Авва", перешедшее из иудейских молитв в христианские первоначально как нарицательное, постепенно приняло характер собственного. У евреев это имя употреблялось о Боге только в устах народа (Исх.4;22. Ос.11;1). Только в Новом Завете, когда каждый отдельный верующий почувствовал себя чадом Божиим, оно стало употребляться в молитвах отдельных лиц. Христос научил верующих молиться "Отче наш..." (Лк. 11;2). По арамейски Он и начал молитву словом "Авве!" ("Отче!"). Апостол Павел в своём послании к Римляном (Рим.8;15) написал перед греческим словом "Патер" сирское "Авве" вероятно потому, что вспоминал Христа, научившего людей Господней молитве, начинавшейся в устах Иисуса именно с этого арамейского слова. "Авва, о Патер" с греческого текста послания можно в принципе было бы перевести как "Авва, дорогой Отец!" т.е. подчёркнуто почтительно. Ваше же нежное "Папочка" выглядит неуместно. Не буду уточнять, опять обидетесь. Но я не смогу так фамильярничать с Богом: "Папочка наш, иже еси на небесех..."