Протоиерею ВячеславуПушкарёву

1) Вы всё же не ответили на мой вопрос, навеянный Вашей репликой.

2) Согласен, что люди испросили себе у Бога царскую власть во грех себе.
То есть монархия (в смысле царство) – качественно иная форма власти по отношению в теократии.
Но при этом царская власть имеет происхождение Свыше. Как и власть священства.
Так через кого в императорской России определялась «воля Божия»? (В принципе, этот вопрос можно адресовать Вам).
– Я же на этот «неисторичный» вопрос и не берусь отвечать. Однако, согласно установленным фактам, можно утверждать, что в февральско-мартовские дни 1917 г. священство (главным образом Св. синод) решило воспользоваться сложившейся политической ситуацией, чтобы избавиться от своего харизматического «конкурента». И духовенству это блестяще удалось: в марте 1917 г. не стало царской власти, а уже в ноябре месяце появился патриарх.
Таким образом, перефразируя слова известного вождя: «Есть царь – есть у духовенства проблема харизматического лидерства; нет царя – нет и проблемы: «воля Божия» определяется через первосвященника».

3) Вы, отче, приводите не все строки 1-й Книги Царств об установлении царской власти. Там есть (не привожу точных ссылок за неимением времени) так называемые «условия», при которых должна была «изливаться» «милость Божия». Это – 1) благочестие царя и 2) благочестие народа. При том, что раньше, при теократии было только одно, вторым упомянутое условие.
Так что не надо «обвинять» императоров в их различных грехах: люди сами на «напросились» на существование над собой царской власти (имею в виду приведённую Вами цитату).

Среди богословов существует точка зрения, что испрошение народом царской власти подобно заключению с Богом определённого «завета». А свержение царской власти – разрыв людьми самими же ранее заключённого «завета» с Богом. Вот праведный гнев Божий и излился на землю Русскую за свержение помазанника Господня.

Однако это – богословский сюжет. И я его в своих работах не затрагиваю. Надеюсь, духовенство само обратится к рассмотрению богословской стороны событий февраля-марта 1917 г.

4) По поводу Ваших слов: «Я монархист, но не сторонник самодержавной формы монархии, как не были её сторонниками и те, кто её не поддержал в 1917 году.»

Если иметь в виду членов Св. синода состава зимней сессии 1916/1917 гг. (кроме митрополита Петроградского Питирима), то Вы не правы в том, что те, кто не поддержал монархию в 1917 г. не были сторонниками самодержавной формы монархии.
Они не были сторонниками не самодержавной формы правления, а монархии вообще! Ибо они видели – и справедливо(!) – в монархе своего определённого «конкурента». Вот «при случае» синодалы и решили избавиться не от императора («имярек»), а от самого института царской власти. И им это, признаться, блестяще удалось! Рассмотрение сего – центральный сюжет моей книги.

5) Признаться, мне нравится Ваша едва ли не традиционная многозначительная концовка: «С уважением ко всем ищущим здравого смысла…».
Взывание к «здравому смыслу» – весьма отличительная черта определённых прагматиков.