Уважаемый Андрей Брониславович! Не могу пройти мимо, как раньше говорили, такого сообщения. :-) Извините за пространный отклик.

(1) Во-первых, "кель выражанс". Ведь не о загранкомандировке и характеристике от парткома речь. Документы на -- такого русского оборота вообще нет. Это у Штирлица (то бишь, Юлиана Семенова) была "характеристика на". Если же "документы на прославление" готовятся в том же ведомстве, которое раньше тех самых новомучеников сажало, то тогда вопрос снимаю. (Это их профессиональный жаргон.)

(2) Во-вторых, Вы коснулись чрезвычайно непростого вопроса: в какой мере можно доверять документам НКВД. Тут сразу множество аспектов.

(2.1) Начнем с того, что архивы недоступны. Кто-то какой-то документ смог увидеть, и на него ссылается. Проверить независимо нельзя. Даже если один изолированный документ всем показан, то делать выводы на основании него, без свободного доступа ко ВСЕЙ совокупности документов "прежнего режима" (прежнего ли? или у нас преемственность от СССР, в том числе и от ЧК-ГБ?) для любого исследователя, совершенно некорректно.

(2.2) Далее, такие вещи как протоколы допросов всегда так или иначе сфальсифицированы. Это-то не должно вызывать сомнений. Ка'к работали следователи --- они "лепили" дела. Поэтому если есть протокол допроса, в котором подследтвенный в чем-то признается или подтверждает "вину" других, такое совершенно не говорит о том, что именно так было в действительности. Следователь и просто сочинял, и извращал подлинные слова допрашиваемого, и фальсифицировал его подпись, и наконец, если очень нужна была настоящая подпись, мог вырвать ее под пытками (под любым уже содержанием протокола).

Вот, например, --- в художественной форме. (В отрывке: сержант Красной Армии Климов, военнопленный, и следователь капитан НКГБ Мымра. Действие в 1945 г.)

И т.д. и т.п. (Из пьесы А. Солженицына "Пленники".)

Вот так протоколы пишутся!

(2.3) Далее. Ввиду сказанного выше, любые тексты, полученные из недр ЧК-ГБ (когда они будут свободно доступны и во всей полноте --- то, что от них осталось; не вызывает сомнения, что огромное количество документов уничтожалось) следует трактовать только как материал для изучения, как "совокупность текстов".

Не то, чтобы: "верно то-то", потому что в некоем документе из архива КГБ так сказано; а: "в таком-то документе написано, что то-то". А что на самом деле верно -- должен делать вывод уже исследователь, исходя из многих вещей. И эти выводы необходимо доказывать, и исследователи могут (должны) спорить, устанавливая истину.

(2.4) Из документов, извлеченных из архивов ЧК-ГБ, с однозначностью бы можно делать выводы не о несчастных подследственных, а о людях, находившихся на свободе и по видимости процветавших, и, как выяснялось (но о чем и так люди догадывались), свое положение строивших на стукачестве или выполнении иных "деликатных" заданий славных органов. Однако как раз такие документы показывать не спешат. В короткий период начала ельцинского режима, кому-то удалось в архивах увидеть материалы о сотрудничестве с "органами" некоторых церковных иерархов, в том числе видных. Бывший свящ. Глеб Якунин (тогда -- священник) что-то опубликовал. Строго говоря, то, что он опубликовал (была идея церквоной комиссии, но она была быстро похоронена), должно было быть проверено по тем же критериям, которые я упомянул выше. До этого --- это лишь указания на возможный факт, не окончательное доказательство, еще не факт. Среди имен, к сожалению, много известных. Это уже покойные владыка Питирим (Нечаев), архиеп. Волоколамский; сам покойный патриарх Алексий II (Ридигер; в бытность управ. делами Патриархии и ранее); нынешний патриарх Кирилл (Гундяев; тоже в ранний период); лже-патриарх, б. митрополит, а ныне лишенный сана монах, Филарет (Денисенко; в период, когда еще был Киево-Галицким митрополитом, и ранее), и другие. Повторяю, однозначных доказательств их сотрудничества с КГБ (речь уже не о сталинской эпохе), нет, так как не было всесторонней проверки. Однако, то, что стало известно из архивов КГБ о них, хорошо коррелирует с общедоступными фактами их церковной карьеры, и по крайней мере, не выглядит неправдоподобным. Мне лично неприятно думать, что и нынешний и покойный патриархи в какой-то период своей жизни выполняли задания КГБ. Исходя из презумпции невиновности я предпочитаю считать, что это все же не так. Но я хотел бы расследования и установления истины.

Что касается сталинского периода, то были НА СВОБОДЕ люди в церковном сане, служившие в "органах", о чем все хорошо знали, которых старались избегать, но которые были поставлены на свои посты по прямому распоряжению ЧК-ГБ и с согласия высшей церковной власти. От них нельзя было избавиться, и их присутствие было частью того, на что пошла церковная власть во главе с митрополитом Сергием и затем патриархом Алексием I. Хотелось бы достоверных и исчерпывающих сведений прежде о них, --- чем о том, что какие-то из их жертв все-таки удалось сломать в застенке, если это действительно так ---
(убитые и замученные священники и другие, пострадавшие за веру, жертвы не только непосредственно Сталина-Ягоды-Ежова-Берии-Абакумова, но и тех людей в рясах, которые служили не Богу, а сатане в погонах; имена предателей должны быть всем известны, как и имена мучеников).

(2.5) В любом случае мне кажется совершенно неэтичным рассуждать и судить о несчастных подследственных НКВД и заключенных сталинского ГУЛАГа, --- нам, сидя сейчас в теплых домах, пока на свободе и с куском хлеба, не под пытками и т.д.

Помимо физических пыток и всяких мучений, есть сторона, которые люди, в то время не жившие, как правило, не представляют. Для многих, выросших в прежней России (особенно для людей интеллигентных и склонных к широкомасштабому мышлению), установление советского режима казалось переворотом почти геологическим. В 1920-30 годы (по крайней мере, до войны, и для кого-то и потом тоже), могло показаться, что мир (вселенная) уже решительно другой. Всё было -- казалось -- настолько необратимо (мы теперь видим, что это было не так), что вынуждало думать как-то в новых категориях, усматривать провиденциальный смысл в произошедшем, и, возможно, сотрудничать с режимом как своего рода новой реальностью мироздания. Опять-таки, можно сказать, что это бред (да, это бред), но я достоверно знаю, что так думал, например, Лосев (уже после Беломорканала). Это не значит, что он пошел на "сотрудничество" в том смысле, как шли толпы советских бездарностей, внимавших парткому и "органам" (и травивших того же Лосева всю его долгую жизнь). Ни о чем подобном и речи нет. Но он сам для себя измыслил некую правоту советского строя и --- следовательно --- ничтожной марксистской идеологии. Аналогично, про о. Павла можно понять, судя по тому, что публиковалось из его тюремных материалов, (при том, что требуется анализ, что там фальсифицировано, что нет), что он пытался построить какую-то теорию "нового общества" (с "философским" или "историософским" оправданием советской системы; не забудем, что клеили ему "фашизм", "фашистский заговор"). В форме "признания" он мог пытаться изложить и какие-то свои реальные взгляды и (кажущиеся или истинные) философские прозрения. Повторяю, это мои домыслы, на основании того, что я читал. Добавлю еще (знаю примеры), что, скажем, люди крестьянского происхождения, в каком-то смысле, попроще, смотрели на сталинский режим трезвее (как на простую систему злодейства, без всякой высокой философии; это к сегодняшним дискуссиям), и их сломить можно было разве физически, но не "идейно".

(2.6) Есть аспект "унижения великого". О. Павел Флоренский --- безусловно, исключительно выдающийся человек (я так считаю). Если представить худшее, что под пытками или моральным давлением в лагере он сломался, оговорил себя или других, то он лишь не заслуживает венца мученика. Но мы, не испытывавшие ничего подобного, должны были бы, по-христиански, закрыть наше лицо и не обсуждать грех ближнего. Это относится к любому человеку. Однако, для известного (и великого, каким, по крайней мере, многие, включая меня, считают о. Павла) человека, есть особый аспект. Не для него, а для нас. "Привлекательность" именно о ком-то незаурядном (а не о Иване Ивановиче Иванове, никому не известном) узнать дурное и говорить о нем, -- есть очень гадкое движение души, проистекающее от нелюбви к высокому. Это прямо дьявол такое советует.


(3) Отца Павла (как и Лосева, кстати) уже разоблачали, за "антисемитизм" (раскопав переписку с Гершензоном и с Розановым, и разоблачив его авторство в текстах, напечатанных Розановым в связи с "делом Бейлиса"; и как-то приплетя извлечения из его тюремного дела).

(4) Если посмотреть на икону Новомучеников, написанную в зарубежной Церкви к их прославлению в 1981 г., то можно видеть, что она "портретна": кого могли, знали по имени, изобразили в сонме многочисленных мучеников и исповедников. Безотносительно к яркому высказыванию владыки Антония (Храповицкого) -- который сам был очень ярким богословом и тоже подавал поводы для аналогичных высказываний (его "богословие искупления"), на иконе появились кудряшки и длинный армянский нос о. Павла. Т.е., по крайней мере, местно, в зарубежной части Русской Православной Церкви, о. Павел Флоренский уже был прославлен. Не будем забывать и азбучную истину, что святые -- святы у Бога и без нас; а прославление -- это только наше понимание их подвига.

(5) Немножко вбок, но тут касались. Книга священника Павла Флоренского "Столп и утверждение Истины" -- его самое знаменитое произведение -- была защищена (точнее, ее краткая версия, не содержавшая заведомо спорных моментов) как диссертация в Московской Духовной академии. Желающий может трактовать ее в сторону ереси, но, как известно еретики и святых отцов трактовали в сторону ереси. От софиологии Соловьева о. Павел свои взгляды там решительно отделял. Понятно, что кому-то книга нравится, кому-то нет. Бердяеву, например, она не нравилась ("стилизованое православие"); о. Георгию Флоровскому, видимо, тоже. Но это их взгляды, которые интересно знать, но не обязательно "принимать к исполнению".