Статью прочитал с интересом. Посыл может быть в чем-то и верный, но вот с оценкой Белого движения, автор, что называется, угодил пальцем в небо. Ошибочным и неверным является повторение советских клише о военачальниках Белых армий как о группе мятежников, под прикрытием иностранных штыков шедших "расчленить советскую Россию".
Подобного рода оценка великолепно бы смотрелась в сталинские и застойные годы, но уже никак не теперь. Впрочем, в подобной концепции автора нет ничего нового - по сути, она является схематическим изложением концепции видения истории, внедряемой нынешними псевдоисториками и политтехнологами от власти.
Им важно представить предшествующий режим легитимным в основе своей; также важно внедрить в сознание масс установку, что этот режим был вовсе не так уж и страшен. Но это работает целая индустрия, и к глубокому прискорбию моему, данный ресурс не стал здесь исключением. Собственно, к этому отношусь с пониманием. Публикуете мои материалы - спасибо и на том.
Возвращаясь к содержанию публикации, отмечу, что повторяя советский миф о "белых генералах белых, которые воевали на стороне интервентов, врагов России", автор допускает грубейшую ошибку, ибо:
- в отличие от ленинско-сталинского режима, утвердившегося у власти в результате вооруженного переворота, разогнавшего Учредительное собрание, а впоследствии десятилетиями державшегося у власти методами жесточайшего подавления - Белая Россия имеет гораздо больше оснований для того, чтобы легально (по принципу правопреемственности) быть РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТЬЮ.
Во-первых:управленческий аппарат на территориях, подвластных белым правительствам, в большинстве случаев имел прямую преемственность от ряда государственных структур дооктябрьской России (Правительствующий Сенат, аппарат дипломатических представительств),
Во-вторых:правопреемственность от законов изданных до 25 октября 1917 г. (а по ряду важнейших позиций от Свода законов Российской Империи – (учреждение Совета министров, учреждение Государственной Думы, Положение о полевом управлении войск, Судебные уставы 1864 года и т.д.)
В-третьих:поддержка населения 2/3 территории бывшей Российской Империи в разное время (в частности, через выборные структуры казачьей власти (Рады, Круги, атаманы всех без исключения казачьих войск России участвовали в БД) и выборные структуры местного самоуправления (земства, городские думы), а также церковные приходы (реформа генерала Дитерихса).
В-четвертых: Относительная многопартийность (за исключением революционных партий). В отношении монархистов я бы не говорил о "преследованиях" и тем более "репрессиях" со стороны белых правительств. Реально имело место просто нежелание соорганизоватья в активную политическую силу со стороны самих монархистов.
В-пятых:преемственность государственной символики: варианты двуглавого орла и триколор, идеология державной власти, принцип территориального единства (заметим, территориальное единство не исключало вариант федерации, причем с правами субъектов гораздо большими, чем по нынешней Российской Конституции (в частности, в отношении казачьих войск). Исключения, сделанные для Прибалтики, Финляндии, Кавказских республик – это исключения в плане признания "де-факто" правительств этих государственных образований, а не самих государств. Это принципиально важный момент (признать правительство как субъекта права, еще не означает признать независимость государства)".
Вшестых: факт официального признания Колчаком (верховным правителе государства Российского) всех внутренних и внешних финансовых обязательств Российской Империи и Временного правительства.
Исходя из вышеизложенного, приведенные в статье репрессии белых к бывшим офицерам Императорской армии - это наказание со стороны государственной власти. Аналогичным образом в любых странах в условях войны по законам военного времени наказывают офицеров и солдат, перешедших на сторону неприятеля, и совершивших измену по отношению к государству. Все перечисленные автором "государственники" рассматривались белыми как изменники, и юридически репрессии в отношении этих лиц нельзя назвать несправедливыми.
Точно также и участие интервентов: и Англия, и США, и Франция - являлись союзниками России в войне против Германии и ее союзников. Вполне естественно, что на союзников возлагали надежды на то, что они помогут восстановить в стране порядок. Надежды не оправдались, "союзники" показали свое истинное нутро.
Если говорить о какой-то формальной легитимности советского режима, то отсчет нужно вести лишь после 1922 года, и только после одобрения Конституций 1924 и 1936 гг. Поэтому период 1939-1945 гг. – это совершенно другая правовая система.
А то, как справедливо заметил ув. В.Ж.Цветков, картина интересная получается: налицо подмена классическая подмена понятий и фарисейство: объяснение Русской государственности в период с 1917по 1922 г. исключительно как советской.
Неверно высказывание автора о преувеличенности масштабов репрессий. Для установления подлинного числа репрессированных, необходимо изучение и подсчет ВСЕХ архивно-следственных дел, и это при условии, что все они будут доступны, и не были уничтожены. Однако, как известно, как минимум дважды в архивах партии и спецслужб производилось массовое уничтожение документов:
Это происходило и в 60-е, при Хрущеве, и в 90-е, при Горбачеве.
Начиная от Москвы и, как поется в песне, «до самых до окраин».
А.С. Гаспарян в книге ОГПУ против РОВС. Тайная война в Париже. 1924-1939 гг. (М., Вече, 2008) пишет: «Только 13 апреля 1990 года было сожжено 7 тонн архивов ЦК КПСС и Министерства обороны». – с.263 (надо полагать, не одни лишь эти ведомства жгли тогда свои замечательные архивы).
Исследователь политических репрессий в Сибири А.Г.Тепляков в работе «Непроницаемые недра» сообщает: «так, только в Центральном архиве КГБ в 1954-1955 гг. были сожжены сотни тысяч следственных дел».

НО С ОСНОВНЫМ ПОСЫЛОМ В ЦЕЛОМ СОГЛАШУСЬ. Не родзиховским и подрабинекам говорить о сталинском режиме и вреде большевизма, а уж тем более выставлять себя самыми пострадавшими от них. Однако заниматься апологетикой советчины, заниматься выдаванием советской идентичности за русскую - мне думается, тоже не есть хорошо.