Всё правда. Понимаете, писательство и вообще творчество не может ложиться в стол, а тиражи у православных книг ничтожные, а возможности рекламы практически нет, вот и приходится заниматься саморекламой. А как стыдно стоять на выставках и предлагать своё детище! Если бы вы знали... Но так хочется, чтобы прочитали! Так хочется, чтобы написанное вошло в ваше сердечко! Иногда это удаётся. 20 ноября выйдет в свет моя очередная книга "Гони, старик, свою лошадку. Былинки". Питерцев приглашаю в Манеж на Исаакиевской площади с 25 по 29 ноября посетить "Православную Русь". И книжку хотя бы повертите в руках. А.Р

Вот былинка из новой книги:
«И ПОВТОРИТСЯ ВСЁ, И ВСЁ ДОВОПЛОТИТСЯ»
А расшалившаяся память уже потащила ещё дальше назад, и новые воспоминания вновь заставили сердце биться чаще.

Есть у памяти свойство такое: после самых суровых невзгод забывается быстро плохое, а хорошее долго живёт. Константин Ваншенкин †2003

Зачем вы тревожите меня, тени безвозвратно ушедшего?

В пятидесятых рождены.
Войны не знали мы, и всё же
Я понимаю: все мы тоже
Вернувшиеся с той войны.

Летела пуля, знала дело.
Летела тридцать лет назад.
Вот в этот день, вот в это тело,
Вот в это солнце, в этот сад.

С отцом я вместе выполз, выжил.
А то в каких бы жил мирах,
Когда бы снайпер папу выждал
В чехословацких клеверах?...
Николай Дмитриев

Там нет меня, давно нет и папы, так же, как и вас, мальчишки, девчонки 50-х, 60-х, 70-х годов. Даже из близких осталось только двое – 86-летняя тётя Мария Петровна Сироткина из Риги и «крёстная», знавшая маму с момента моего рождения в Вене, 87-летняя Клавдия Васильевна Литвиненко. Остальные давно перебрались в мир иной. А ведь мне только 60! А если доживу до семидесяти, вообще никого из близких не останется на земле. Господи, как тяжело нести ярмо одиночества среди людей!
И только редкой-редкой ночью, когда оставлены все надежды встретиться с тем, кого ты страстно хотел бы встретить, приходит сон- не сон, но полнейшее ощущение встречи:

По ночам ускользает душа
От тяжёлого сонного тела
И, по лунной дороге спеша,
Покидает земные пределы,
Где, придавлено силой земной,
Тело сны проживает земные,
А душа, будто птица весной,
Погружается в ночи хмельные.
И приносит – откуда и чья? –
Мысль о звёздах и вольных просторах
Смутной памятью предбытия,
Обретением точки опоры.
Наталья Коноплёва

Совсем недавно я пережил удивительную ночь – так явственно видел, чувствовал, говорил, держал за руку, что сном эту встречу назвать никак не смогу. 27 лет прошло – а она приходит неизвестно откуда, исчезает неизвестно куда и вновь появляется ночью тогда, когда не думаешь и не ждёшь. Духовник лишь пожевал губами; я понял его – нападки бесовские, но поверить в них всё равно не захотел.

И это снилось мне, и это снится мне, и это мне когда-нибудь приснится, и повторится всё, и всё довоплотится, и вам приснится всё, что видел я во сне. Там, в стороне от нас, от мира в стороне, волна идёт вослед волне о берег биться, а на волне звезда, и человек, и птица, и явь, и сны, и смерть – волна вослед волне. Арсений Тарковский †1989

Ехал тут в метро, в руке чёточки маленькие, молюсь, в лица попутчиков вглядываюсь, пытаясь разгадать судьбу: внешность о многом рассказать может. И вдруг – словно кипятком обожгло: стоит неподалёку женщина средних лет, знакомая и незнакомая одновременно, и тянет тебя к ней необоримая сила, тянет…

На Удельной ты сядешь в метро
и, под рокот соседской беседы
задремав, полетишь, как ядро,
в направлении Парка Победы.

А напротив – девчоночий лик.
То ли едет она, то ли снится.
Ты на Невском очнешься на миг,
а на месте девчонки – девица.

Та в веснушках была и юна,
эта – в блеске косметики броской.
А на Фрунзенской глянешь из сна-
едет женщина с полной авоськой…

Лишь отметишь, зевнув, что они
друг на друга все трое похожи…
Двери хлопнут, исчезнут огни,
сквознячок пробежится по коже,

и навеет внезапно во сне,
что вот так, если вдуматься здраво, -
время жизни летит, как в окне
струны кабелей чохом направо,

что, пока ты в дремоте витал,
сам свою прозевал ты, безпечный, -
и скрежещет колёсный металл,
тормозя перед самой конечной!..

Тут ты вздрогнешь, мотнёшь головой
и ресницы раздвинешь – и точно! –
вот старуха сидит пред тобой,
всё в морщинах лицо и отёчно!

А уж больше и нет никого –
знать, и впрямь окончанье маршрута!
И в стекло на себя самого
страшновато взглянуть почему-то…
Олег Левитан

…Фу ты, заснул ненароком. Разглядываю соседей, нет ли среди них той женщины? Потом еще долго ты ищешь её, надеясь на второй случай и поздно набравшись храбрости. Со временем черты её лица постепенно размываются, и теперь ты совсем не уверен, та ли женщина стоит с тобой рядом; только духи схожи…
Тяни свои чётки, старик, довольно с тебя!

Монашеские чётки, кисть руки:
рука перебирает узелки,
душа твердит Иисусову молитву…
И как-то делаются далеки
все против нас взведённые курки…
Так чётками выигрывают битву.
Прот.Андрей Логвинов, Кострома

Но стоит только расслабиться, как глаза снова нацеливаются на качающуюся толпу. Когда же кончится моя поездка, Господи?

Не перед новой битвой, оружием гремя, живу одной молитвой: «Помилуй мя!» На маленькой планете, где зло с добром слились, где погибают дети за царственный каприз. И взгляд свой одичалый в грядущий день стремя, твержу я, как в начале: «Помилуй мя!» Не поминая всуе и пальцами тремя крестя свой лоб, прошу я: «Помилуй мя!» Надежда Полякова †2007