Чтобы не быть голословным, извлёк из книги былинку и хочу предложить её вам. К слову, второй священноинок - известный поэт и песенник. У меня голова кругом: он был моим другом... Александр Раков

ГДЕ НАШИ КРАСНЫЕ ЗНАМЁНА?
Мы переписываемся с одним дальним священником и трогаем любые темы. Человек он интересный и образованный, активно уча-ствует в православной жизни страны, часто выступает в СМИ, прекрасно знает учение святых отцов, пишет книги. Однажды раз-говор зашел о генерале Власове. Я без тени сомнения назвал его предателем Родины.
Справка
«ВЛАСОВ Андрей Андреевич(1901-1946), генерал-лейтенант. С 1920 года в Красной Армии. В Великую Отечественную войну ко-мандовал корпусом и армией, замкомандующего Волховским фрон-том, командующий 2-й Ударной армией, оказавшейся весной 1942 года в окружении. Попал в плен, возглавил «Комитете освобожде-ниея народов России» — КОНР и «Русскую освободительную армию —РОА, составленную из советских военнопленных —«власовцев». В мае 1945 захвачен советскими частями. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР повешен». «Большой энциклопеди-ческий словарь, 2004.
И получил ответ:
«Уважаемый Александр! Знаю, что Вы со мной не согласи-тесь. Преклоняюсь перед подвигом Вашего отца, который проливал кровь на войне с фашистами, но генерал Власов — не предатель, а в силу не зависящих от него обстоятельств трагический персо-наж русской истории. Во-первых, он один из героев Московской битвы, получивший за это орден. Попав в плен, он не сломался, он постарался спасти от смерти в концлагерях сотни тысяч воен-нопленных. Идей Гитлера Власов никогда не разделял, но был ан-тикоммунистом, то есть, у них был общий враг. Россию он хотел видеть одинаково свободной как от Гитлера, так и от Сталина. Власовцы не участвовали в боях (за исключением отдельных эпи-зодов), так как Гитлер не доверял русским, боялся выдать ору-жие. Во время антифашистского восстания в Праге, в конце 1944 года, власовцы пришли на помощь восставшим, что решило его ис-ход — эсэсовские войска потерпели поражение. Об этом советская история умалчивает.
Пусть Власова называют предателем. Но успех его дело име-ло: сотни тысяч советских военнопленных были спасены от смерти в фашистских концлагерях. Хотя они потом прямиком и попали в советские, но, как это ни странно, по свидетельству А.Солженицына, власовцы были амнистированы на несколько лет раньше, чем честные советские солдаты, просидевшие в фашист-ских концлагерях до прихода освободителей, а потом в одних ва-гонах с власовцами в большинстве своем поехавшие в Сибирь…
Я тоже ярый антикоммунист, как и Власов, хотя мои родите-ли были убежденными коммунистами. Я иногда спрашиваю себя, что бы я делал, попав в ту обстановку? Но за Сталина и советскую Родину воевать бы не стал. Чего ради воевать? Чтобы продолжа-лись дальше колхозы, миллионы узников ГУЛАГа, оскверненные храмы и власть партийных бонз? Скорее всего, при первой воз-можности сдался бы в плен на милость победителя. Это не моя война. Далее, в фашистском концлагере чего ради я стал бы уми-рать? При первой возможности вступил бы в армию Власова, Гит-лера, Муссолини, Черчилля, Пиночета и кого угодно. Затем по-старался бы перебраться куда-нибудь, где можно спокойно жить и ходить в церковь. К моему счастью, я не родился в ту эпоху, иначе обязательно стал бы власовцем, «предателем Родины».
И далее автор ссылается на литературу, подтверждающую его слова. «Думаю, что мы останемся каждый при своем мнении, но называть предателем уважаемого мной русского человека (хо-тя, конечно, он не был святым) я не могу — это будет против моей совести. Герой он или нет, рассудит история. С любовью о Христе, иерей Н».
† † †
НЕ ЗАБУДЬ
Где наши красные знамена
Пробитые, в крови, в пыли?
Нас было много. Миллионы.
Мы до Победы не дошли.
Найдите медальон в останках,
Копнув на четверть в глубину.
Да, это мы горели в танках
И дохли с голода в плену.
Нас вешали, живьем сжигали,
Нам пулями кромсали грудь.
И это мы на пеьдестале.
Мы победили! Не забудь.
Николай Рачков, СПб
А совсем недавно от другого священноинока пришло другое письмо:
«Поразился позиции иерея Н. В отношении Власова полностью с ним согласен. Он попал в окружение под Ленинградом, за ним с Большой Земли прилетел самолет. То есть, его бы увезли полу-чать орден, а солдат ожидало уничтожение до единого. Выстрои-лась армия. Он, в сопровождении прибывших за ним, пошел к тра-пу. Солдаты молча смотрели в спины уходящим. У трапа Власов оглянулся, встретился с глазами до сих пор верящих ему, и от-правил самолет с желающими жить любой ценой. Разве это не вы-сота духа? Далее, как человек военный, он понимал, что это бу-дет не сражение до конца, а бойня, в которой нет шансов никому выжить. И ради жизни солдат сдался в плен. Тут уж не дерзаю оценивать его поступок, Бог ему Судья, но ведь как его любили солдаты! Ни один солдат из целой армии не оставил его, хотя каждому он дал право поступить по своей воле и совести. И по-том, немцы с ним так и не смогли договориться. Он не пошел под фашистским флагом. Говорил, дайте мне оружие, и я освобожу Россию от большевиков. Но немцы понимали, что тогда в России и им тоже не бывать, и не вооружили военнопленных. А так назы-ваемые власовцы – жалкие кучки иуд, никакого отношения не име-ли к Власову. Отсидевший знакомый застал некоторых из них в зоне, рассказывал - они и в зоне с повязкой ходили, им разницы не было кому служить. Пред кончиной же генерала благоговейно склоняю голову. Ему предлагали бежать, но он сказал, что на Родине о нем идут черные слухи, и он должен кровью доказать, что является любящим сыном России. Добровольно пошел на смерть. Его обменяли на немецкого генерала ( обычно обменива-ют, чтобы спасти, а тут обменяли для уничтожения), и не рас-стреляли, не повесили, а подвесили живого за ребро на крюк. О жизни Власова очень подробно, с фотодокументами, написал о. Александр Киселев. Из книги и эти сведения. На этом мои согла-сия с иереем Н. заканчиваются. И далее мы с ним расходимся полностью. В скобках привожу свои возражения. Я тоже ярый ан-тикоммунист, как и Власов, хотя мои родители были убежденными коммунистами. Я иногда спрашиваю себя, что бы я делал, попав в ту обстановку? Но за Сталина и советскую Родину воевать бы не стал. Чего ради воевать?(Как – чего ради! А мать, а жена и де-ти? А Родина? Почему же Она была только советской, разве часть Ее не была Православной? Куда же вы дели островки Правосла-вия?) Чтобы продолжались дальше колхозы, миллионы узников ГУ-ЛАГа, оскверненные храмы и власть партийных бонз? Скорее все-го, при первой возможности сдался бы в плен на милость победи-теля. (То есть, стали бы охранять фашистские концлагеря, власть фашистских бонз? Чем же они милее советских? ) Это не моя война. (А как же Родина? Ведь на Нее напали! Ее обрекли на уничтожение! Это же отказ не в Чехословакию катить на танке.) Далее, в фашистском концлагере чего ради я стал бы умирать? (Ответ нужно искать в том, чего ради мы живем.) При первой возможности вступил бы в армию Власова, Гитлера, Муссолини, Черчилля, Пиночета и кого угодно.
(Странная логика - значит, в армии Гитлера, Муссолини, Черчиля, Пиночета – это ваша война?). Затем постарался бы пе-ребраться куда-нибудь, где можно спокойно жить и ходить в цер-ковь. (Так бы вас из этих армий и отпустили! И разве спаси-тельно спокойное хождение в Церковь, когда вместо вас умирают? Не Сам ли Господь отдание жизни за други своя назвал Высшей Любовью. И как удобнее проявить эту Высшую Любовь - спокойным хождением в Храм или на боле боя? Боюсь, прогадали бы, забо-тясь о теле больше, чем о душе.) К моему счастью, я не родился в ту эпоху, иначе обязательно стал бы власовцем, «предателем Родины». (Батюшка, опомнитесь! Тут уж и кавычки не смягчают. Как бы хотелось, чтобы священник не радовался пронесению Чаши, а скорбел, что не родился в ту эпоху, когда умирая за Родину, за други своя, на поле боя мог соединиться со Христом!)».
Что тут сказать… «Предательствовать — промышлять преда-тельством, лукавым обманом, снискивая доверенность лестью и изменой». В.И.Даль «Толковый словарь живого великорусского языка». И вечный вопрос: почему только история должна все рас-ставить по своим местам? Что, человек, словно дитя малое, не впитал с молоком матери понятие Родины? И закрутилось теперь: «с одной стороны», «с другой стороны»… 40 миллионов погибших советских солдат, что, против собственной страны воевали? Очень настораживает позиция части молодого поколения священно-служителей, которые своим, мягко говоря, в своем неприятии со-ветской власти (от которой они и пострадать не успели!) пере-ходят на позицию всепрощения фашизма и их пособников. «Немцы были разные, они тоже подчинялись приказу… Надо чтить память павших с обеих сторон…» И чтят: на германские средства восста-навливают кладбища побитых немцев, обихаживают их… Если так дело пойдет дальше, на берегу Чудского озера может появиться памятник порубленным дружиной Св.блгв.Александра Невского ры-царям-крестоносцам в 1442 году. Не буду дальше — горько и больно говорить об этом… Но разговор на эту тему предлагаю продолжить: историю нельзя замалчивать, а тем более подстраи-вать под свои представления. «Горе тем, которые называют зло добром, и добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое горьким!»(Ис.5,20).
От Любани до Мги все леса да болота,
И суровый, до блеска стальной небосвод.
От Любани до Мги погибала пехота,
Понимая, что помощь уже не придет.

«Где шестой батальон?.. Где четвертая рота?..»
За спиной — Ленинград. Невозможен отход.
«Только насмерть стоять! Только насмерть пехота!..»
И стоит. И уже с рубежа не сойдет

Гимнастерка намокла от крови и пота,
Израсходован в схватке последний патрон.
Но стоять, лейтенант! Не сдаваться, пехота!
Ты не станешь, не станешь добычей ворон.

Кто-то тонет, не сбросив с плеча пулемета,
Кто-то легкие выхаркал с тиной гнилой.
Вот она, сорок первого года пехота
Меж Любанью и Мгой, меж Любанью и Мгой.

В День Победы ты тихо пойди за ворота,
Ты услышь, как вдали раздаются шаги.
Это без вести павшая наша пехота
От Любани до Мги, от Любани до Мги…
Николай Рачков, СПб
книга "Былинки", стр.79-81 (2004)