Благословите, отец Евгений.
С грядущим Вас праздником Рождества Пресвятой Богородицы!
Божией помощи Вам, долготерпения, милосердия и любви!
Батюшка, на следующий день (22 сентября с.г.), день памяти св. праведных Иоакима и Анны, а также прп. Иосифа Волоцкого, в Славянском центре (г. Москва) в Черниговском переулке состоится очередной вечер-встреча с М.В. Назаровым. Я на ней собираюсь присутствовать, несмотря на свои, скажем так, "тактические" разногласия с этим уважаемым мною и глубоко мне симпатичным человеком. Всё это сообщаю Вам лишь с той целью, что, может быть, Вы захотите что-то через меня, грешного, передать Михаилу Викторовичу. Он, кажется, тоже до сих пор благожелательно ко мне относится.
Оговорюсь: я не являюсь его ближайшим соратником. Просто я ему сильно благодарен за всё, что я узнал лично от него и из его книг, и, учитывая сложность его положения (не детализирую), всей душой и всеми силами хотелось бы ему помочь. Другое дело - нужна ли ему от меня хоть какая-либо помощь ныне. Но это ничего не меняет в моем сложившемся к нему очень сочувственном и миролюбивом отношении.
И напоследок - от чистого сердца! - позвольте еще пожелать Вам словами из моей любимой (не совсем дословно) цитаты:
Господь да вразумит и благословит Вас, отец Евгений, на всё доброе!
P.S. Еще пару слов. Неделю назад придумался такой диалог:

- Что по жизни самое сложное для человека?
- Быть самим собой.
- Почему?
- Потому что человек никогда, до конца своей жизни, не может сказать сам себе - каков он.
- А почему не может сказать?
- Из-за своей греховности.
- А кем же тогда являются святые? Безгрешными?
- Нет, не безгрешными, но максимально приблизившимися, милостью Божией, к пониманию себя.

А вчера-позавчера, другое подумалось насчет того, что нам мешает жить самим и относиться к ближним по-евангельски: СЛОЖНОСТЬ умалиться в своих глазах, т.е. осознать, всей своей "шкурой" почувствовать и сказать себе: "Я - ничто пред Богом!" Сказать не просто словами, а именно - хоть на какое-то (не)продолжительное время - ощутить отсутствие собственной гнетущей и надмевающей самости... Но не просто СЛОЖНОСТЬ, а, скорее, БОЯЗНЬ, что что-то внешне во мне изменится, станет для близких, хорошо знающих меня людей очень непривычным для их восприятия меня ТАКОГО, когда вдруг застанут меня в ТАКОМ самоумалившемся состоянии (легкая самоирония). Мол, упаси Боже! Боюсь-боюсь. Хочется, но боюсь...
Да и ведь - то же мне! - сказанул: умалиться. Ты ЧТО - монах? Ты же ведь семейный! Муж! Но тогда как же согласовать между собой и наяву, среди людей, сочетать в себе эта два кажущиеся противоречивыми наставления: стараться мнить себя никем и при этом стараться быть ЛЮБЯЩИМ главой семьи и ЛЮБИМЫМ авторитетом для них - для супруги своих и детей? Такой вот вопросец. Может, не к месту...
Простите, батюшка, нескладно у меня как-то получается. Тоже одни сплошные вопросы. Главное - не унывать и не роптать. Я так понимаю.