Игумен Сергий Рыбко Власова давно пора

Известный православный миссионер игумен Сергий (Рыбко), настоятель храма Сошествия Святаго Духа на апостолов на Лазаревском кладбище считает, что генерала Власова следует реабилитировать, передает Regions.ru.

"Я полностью согласен с позицией Архиерейского Синода РПЦЗ. Я считаю, что генерала Власова давно пора реабилитировать", – заявил он в интервью изданию. Игумен также выразил солидарность с оценкой, данной Власову протоиереем Георгием Митрофановым. "Я считаю, что генерал Власов ничего общего с фашистами не имел и был настоящим патриотом России. Мы должны понять его трагедию, трагедию его солдат. Я считаю, что это была трагедия русских людей, оказавшихся заложниками обстоятельств. Мы не должны также забывать, что многих русских солдат, брошенных Сталиным и оказавшихся в концлагерях, он спас от смерти", – отметил отец Сергий.

"Разумеется, сама идея борьбы с большевизмом с помощью немецкого оружия была изначально обречена на провал. Тем не менее, он пошел на это. И я искренне уважаю этого человека", – признался игумен Сергий (Рыбко). Русская линия.

Точно таких же взглядов придерживался тогда иеромонах Сергий(Рыбко) и раньше. Цитирую его пись мо ко мне (без указания имени) из моей книги "Былинки" (2004):

«Уважаемый Александр! Знаю, что Вы со мной не согласи-тесь. Преклоняюсь перед подвигом Вашего отца, который проливал кровь на войне с фашистами, но генерал Власов — не предатель, а в силу не зависящих от него обстоятельств трагический персонаж русской истории. Во-первых, он один из героев Московской битвы, получивший за это орден. Попав в плен, он не сломался, он постарался спасти от смерти в концлагерях сотни тысяч военнопленных. Идей Гитлера Власов никогда не разделял, но был антикоммунистом, то есть, у них был общий враг. Россию он хотел видеть одинаково свободной как от Гитлера, так и от Сталина. Власовцы не участвовали в боях (за исключением отдельных эпизодов), так как Гитлер не доверял русским, боялся выдать оружие. Во время антифашистского восстания в Праге, в конце 1944 года, власовцы пришли на помощь восставшим, что решило его исход — эсэсовские войска потерпели поражение. Об этом советская история умалчивает.
Пусть Власова называют предателем. Но успех его дело имело: сотни тысяч советских военнопленных были спасены от смерти в фашистских концлагерях. Хотя они потом прямиком и попали в советские, но, как это ни странно, по свидетельству А.Солженицына, власовцы были амнистированы на несколько лет раньше, чем честные советские солдаты, просидевшие в фашистских концлагерях до прихода освободителей, а потом в одних вагонах с власовцами в большинстве своем поехавшие в Сибирь…
Я тоже ярый антикоммунист, как и Власов, хотя мои родители были убежденными коммунистами. Я иногда спрашиваю себя, что бы я делал, попав в ту обстановку? Но за Сталина и советскую Родину воевать бы не стал. Чего ради воевать? Чтобы продолжались дальше колхозы, миллионы узников ГУЛАГа, оскверненные храмы и власть партийных бонз? Скорее всего, при первой возможности сдался бы в плен на милость победителя. Это не моя война. Далее, в фашистском концлагере чего ради я стал бы умирать? При первой возможности вступил бы в армию Власова, Гитлера, Муссолини, Черчилля, Пиночета и кого угодно. Затем постарался бы перебраться куда-нибудь, где можно спокойно жить и ходить в церковь. К моему счастью, я не родился в ту эпоху, иначе обязательно стал бы власовцем, «предателем Родины».
И далее автор ссылается на литературу, подтверждающую его слова. «Думаю, что мы останемся каждый при своем мнении, но называть предателем уважаемого мной русского человека (хотя, конечно, он не был святым) я не могу — это будет против моей совести. Герой он или нет, рассудит история. С любовью о Христе, иерей Н».

Создаётся впечателение, что вокруг в Церкви все предатели, и думают совсем не так, как народ. Как же они хотят нас спасать?..

Ответ о. Сергию Рыбко
Александр Раков
на снимке: блокадные трупы
В той же книге "Былинки" (2004) другой известный священноинок даёт ответ о.Сергию (Рыбко):

«Поразился позиции иерея Н. В отношении Власова полностью с ним согласен. Он попал в окружение под Ленинградом, за ним с Большой Земли прилетел самолет. То есть, его бы увезли получать орден, а солдат ожидало уничтожение до единого. Выстроилась армия.

Он, в сопровождении прибывших за ним, пошел к трапу. Солдаты молча смотрели в спины уходящим. У трапа Власов оглянулся, встретился с глазами до сих пор верящих ему, и от-правил самолет с желающими жить любой ценой. Разве это не высота духа? Далее, как человек военный, он понимал, что это бу-дет не сражение до конца, а бойня, в которой нет шансов никому выжить. И ради жизни солдат сдался в плен. Тут уж не дерзаю оценивать его поступок, Бог ему Судья, но ведь как его любили солдаты! Ни один солдат из целой армии не оставил его, хотя каждому он дал право поступить по своей воле и совести.

И потом, немцы с ним так и не смогли договориться. Он не пошел под фашистским флагом. Говорил, дайте мне оружие, и я освобожу Россию от большевиков. Но немцы понимали, что тогда в России и им тоже не бывать, и не вооружили военнопленных. А так называемые власовцы – жалкие кучки иуд, никакого отношения не имели к Власову. Отсидевший знакомый застал некоторых из них в зоне, рассказывал - они и в зоне с повязкой ходили, им разницы не было кому служить. Пред кончиной же генерала благоговейно склоняю голову.

Ему предлагали бежать, но он сказал, что на Родине о нем идут черные слухи, и он должен кровью доказать, что является любящим сыном России. Добровольно пошел на смерть. Его обменяли на немецкого генерала (обычно обменивают, чтобы спасти, а тут обменяли для уничтожения), и не расстреляли, не повесили, а подвесили живого за ребро на крюк (ВРАНЬЁ ЧИСТОЙ ВОДЫ: ВЛАСОВ БЫЛ ПОВЕШЕН. - А.Р). О жизни Власова очень подробно, с фотодокументами, написал о. Александр Киселев. (Весьма лживая и неточная. - А.Р.)

Из книги и эти сведения. На этом мои согласия с иереем Н. заканчиваются. И далее мы с ним расходимся полностью. В скобках привожу свои возражения. Я тоже ярый антикоммунист, как и Власов, хотя мои родители были убежденными коммунистами. Я иногда спрашиваю себя, что бы я делал, попав в ту обстановку? Но за Сталина и советскую Родину воевать бы не стал. Чего ради воевать?(Как – чего ради! А мать, а жена и дети? А Родина? Почему же Она была только советской, разве часть Ее не была Православной? Куда же вы дели островки Православия?) Чтобы продолжались дальше колхозы, миллионы узников ГУЛАГа, оскверненные храмы и власть партийных бонз? Скорее всего, при первой возможности сдался бы в плен на милость победителя. (То есть, стали бы охранять фашистские концлагеря, власть фашистских бонз? Чем же они милее советских? ) Это не моя война. (А как же Родина? Ведь на Нее напали! Ее обрекли на уничтожение! Это же отказ не в Чехословакию катить на танке.)

Далее, в фашистском концлагере чего ради я стал бы умирать? (Ответ нужно искать в том, чего ради мы живем.) При первой возможности вступил бы в армию Власова, Гитлера, Муссолини, Черчилля, Пиночета и кого угодно.

(Странная логика - значит, в армии Гитлера, Муссолини, Черчиля, Пиночета – это ваша война?). Затем постарался бы перебраться куда-нибудь, где можно спокойно жить и ходить в цер-ковь. (Так бы вас из этих армий и отпустили! И разве спасительно спокойное хождение в Церковь, когда вместо вас умирают? Не Сам ли Господь отдание жизни за други своя назвал Высшей Любовью. И как удобнее проявить эту Высшую Любовь - спокойным хождением в Храм или на боле боя? Боюсь, прогадали бы, заботясь о теле больше, чем о душе.) К моему счастью, я не родился в ту эпоху, иначе обязательно стал бы власовцем, «предателем Родины». (Батюшка, опомнитесь! Тут уж и кавычки не смягчают. Как бы хотелось, чтобы священник не радовался пронесению Чаши, а скорбел, что не родился в ту эпоху, когда умирая за Родину, за други своя, на поле боя мог соединиться со Христом!)».

Александр Раков:
Что тут сказать… «Предательствовать — промышлять предательством, лукавым обманом, снискивая доверенность лестью и изменой». В.И.Даль «Толковый словарь живого великорусского языка». И вечный вопрос: почему только история должна все расставить по своим местам? Что, человек, словно дитя малое, не впитал с молоком матери понятие Родины? И закрутилось теперь: «с одной стороны», «с другой стороны»… 40 миллионов погибших советских солдат, что, против собственной страны воевали? Очень настораживает позиция части молодого поколения священно-служителей, которые своим, мягко говоря, в своем неприятии со-ветской власти (от которой они и пострадать не успели!) пере-ходят на позицию всепрощения фашизма и их пособников. «Немцы были разные, они тоже подчинялись приказу… Надо чтить память павших с обеих сторон…» И чтят: на германские средства восста-навливают кладбища побитых немцев, обихаживают их… Если так дело пойдет дальше, может появиться памятник порубленным дружиной Св.блгв.Александра Невского рыцарям-крестоносцам в 1442 году. Не буду дальше — горько и больно говорить об этом… Но разговор на эту тему предлагаю продолжить: историю нельзя замалчивать, а тем более подстраивать под свои представления. «Горе тем, которые называют зло добром, и добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое горьким!»(Ис.5,20).

От Любани до Мги все леса да болота,
И суровый, до блеска стальной небосвод.
От Любани до Мги погибала пехота,
Понимая, что помощь уже не придет.

«Где шестой батальон?.. Где четвертая рота?..»
За спиной — Ленинград. Невозможен отход.
«Только насмерть стоять! Только насмерть пехота!..»
И стоит. И уже с рубежа не сойдет

Гимнастерка намокла от крови и пота,
Израсходован в схватке последний патрон.
Но стоять, лейтенант! Не сдаваться, пехота!
Ты не станешь, не станешь добычей ворон.

Кто-то тонет, не сбросив с плеча пулемета,
Кто-то легкие выхаркал с тиной гнилой.
Вот она, сорок первого года пехота
Меж Любанью и Мгой, меж Любанью и Мгой.

В День Победы ты тихо пойди за ворота,
Ты услышь, как вдали раздаются шаги.
Это без вести павшая наша пехота
От Любани до Мги, от Любани до Мги…
Николай Рачков, СПб

Книга "Былинки", стр.в Проза.ру.38-42

Александр Раков