Думаю, вы не совсем правы. Я в своё время серьёзно увлекался творчеством Константина Васильева и сделал для себя «крамольный» вывод о том, что язычество и православие, как собственно религиозные феномены, сами по себе большой ценности для него не представляли. Для Константина Васильева главной была РУССКАЯ ТРАДИЦИЯ во всём её историческом многообразии. И он пытался передать эту русскость через синтез языческих и христианских образов, стараясь не замечать их очевидную дихотомию. В результате в его творчестве (как и в нём самом) постоянно боролись языческие и христианские начала, что видно, в частности, на примере образа Ильи Муромца. И эта борьба, в известном смысле, есть отражение процессов, происходящих внутри всего русского народа: ведь и по сей день тот же Илья Муромец для одних – это исключительно православный святой, а для других – лишь эпический персонаж, который в Киеве с церквей маковки с крестами сшибал.
Таким образом, ошибаются и те, кто видят в Константине Васильеве апологета язычества, и те, кто пытается разглядеть в нём православного подвижника. Кстати, в 1988 году Константину Васильеву была посмертно «вручена» Премия комсомола Татарии им. М.Джалиля за цикл картин о Великой Отечественной войне. И тогда же «демократы» начали клеймить его в прессе, как «певца расового превосходства» и поклонника нацистской идеологии. Так что «поводы» для того, чтобы тусоваться в Музеях Константина Васильева, могут найти ещё и коммунисты с фашистами.
Но, в любом случае, творчество Константина Васильева менее русским от всего этого не станет.