Господин "Ковшекъ"!
Глядя на Ваше упоительное любование бедственным положением России (судя по Вашему посту, чужой для Вас страны), а также на сладостное Ваше предвкушение грядущих с нею катастроф, не могу не вспомнить о той мерзопакостной роли, которую сыграла русская интеллигенция в катастрофе 1917 года. Эту роль очень точно охарактеризовал Василий Иванов в работе "Русская интеллигенция и масонство". Но всё же самую убийственную характеристику русской интеллигенции дал Иван Солоневич, отвечая на вопрос о загадках и разгадках русской революции. Не могу её не привести. Итак, ИВАН СОЛОНЕВИЧ:
"Всякая революция начинается с вопля о равенстве людей. Но так как равнение людей по верхам человеческой силы (всякой силы - физической, умственной и моральной) есть вещь вообще недостижимая, идет неизбежное равнение по всяческим низам - по сволочи.
Сволочь, постепенно организуясь, требует для поддержания властного существования своего, а также гарантии существования вообще - сооружения террористического аппарата, вооруженной рукой подавляющего всё хотя бы более или менее морально и физически полноценное".
- "Революцию делают не массы, а подонки масс. Точно так же как революцию возглавляет не интеллигенция, а подонки интеллигенции.
Основной технический прием всякой революции заключается в объединении и организации подонков.
Это может удасться и удается только в моменты слабости, растерянности основных масс нации.
Удачная революция длится до того момента, когда подонки друг друга истребят - отчасти вымрут сами по себе - и тогда революция кончается."
- "Около ста лет подряд русская революционная или "прогрессивная" интеллигенция упорно, настойчиво и даже "научно" свергала все, что по ее "просвещенному" мнению надлежало свергать: самодержавие и религию, национальность и государственность, собственность и семью, ВСЯКИЙ общественный порядок и ВСЯКИЙ сложившийся быт.
И когда всё, подлежащее свержению, было наконец свергнуто,- интеллигенцию вышибли вон.
Частью - за границу, а частью и на тот свет.
Часть сеятелей дала ответ и на это: культура и права - это мы.
А русский народ есть сволочь.
Ибо если бы он сволочью не был, то он пошел бы именно за нами: за Милюковым, Керенским, Струве, Плехановым и пр."
- "Пытаясь втиснуться в психологию прогрессивной и революционной нашей интеллигенции, я склонен думать, что ощущение острой обиды должно преобладать даже и над остротой шкурного трепета.
Свалять такую поистине всемерно-историческую дурищу, удается действительно не всякому.
Сто лет рыли ямы подвалов и почему-то думали, что вот именно они туда не попадут: попадут ДРУГИЕ.
Так думали Милюков, Керенский и Троцкий, так думал и Ягода.
Но до них - несколько раньше, точно так же думали Дантон и Робеспьер."
- "И если революцию со всеми ее чрезвычайками, голодом, бесправием, террором, со звериной резней ее же вождей и коноводов мы считаем болезнью, то мы обязаны считать болезненными и все те силы, которые нас к революции вели.
К революции нас вела наша интеллигенция."

-"Мое старое определение: "интеллигенция - это профессионалы умственного труда" будет приблизительно правильным как общее, родовое определение.
Но та интеллигенция, о которой идет речь, та которая своей деятельностью определила нынешние революционные судьбы России, в это определение не укладывается.
Не претендуя ни на какую научную точность, я сказал бы так: русская революционная интеллигенция есть слой второсортных работников книжного (то есть не умственного вообще) труда, оторванных от всякой реальной деятельности и от всяких реальных познаний, слой, посвятивший все свои силы ниспровержению самодержавия и строительству социализма - разного социализма в разные десятилетия - слой, который больше чем что бы то ни было привел нас к катастрофе - и погиб в ней сам...
Ее типичным выразителем были: не писатель, не ученый, не изобретатель, не инженер, не промышленник - ее типичным выразителем был "литератор", человек, объевшийся чужими цитатами и разрушающий во имя их свою собственную жизнь, а также и жизнь своей Родины.

Его, этого литератора, съели цитаты. И над его никому не нужной могилой можно было бы начертать эпитафию такого стиля:

"Здесь покоится безмозглый прах жертвы собственного словоблудия".