Уважаемые читатели!

К сожалению, обсуждение вопросов, связанных с гибелью и посмертной судьбой тел Царской Семьи, вылилось в некий неуправляемый процесс, где потерялся сам его смысл.
Я планировал дать на форум подробную статью и поставить все точки над i в основных направления дискуссии, но, видя реакцию на свои предыдущие выступления, где мной приводились ссылки на исследования ученых, архивные и иные документы, понял, что ни Болотина, ни Корна не интересуют научные истины. Они давным-давно установили для себя «незыблемые» правила и как Дон-Кихоты, возможно и с добрыми намерениями, находятся в ушедшем уже мирке с привидениями и драконами. Реалии сегодняшнего мира ничего не значат для них в споре. Иллюзии Корна и Болотина это субстанция вне мира научных дискуссий, поэтому этим сообщением я заканчиваю участие на форумах статей Болотина и Корна.

Под занавес несколько слов об инициаторах расстрела Царской Семьи.
Как видно из всех сохранившихся документов СНК и ВЦИКа, Кремль планировал суд над бывшим Императором Николаем II. В документах неоднократно повторяются задания Наркомату юстиции о сборе материалов, выделении следователя и т.д. О серьезности намерений говорит то, что в качестве главного обвинителя должен был выступить Лев Троцкий. Подобные поручения Наркомюсту мы видим в июне 1918 года за несколько недель до гибели Царской Семьи. Мнение уральских большевиков в этом вопросе резко расходилось с позицией Кремля. Советская власть провозгласила отмену смертной казни при рассмотрении народными судами и революционными трибуналами уголовных дел о любых преступлениях. Относительно редко с февраля 1918 года смертная казнь применялась органами ВЧК. Несмотря на то, что президиум Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов еще в апреле 1918 года принял негласное решение об уничтожении всех членов Семьи Николая II, уральские большевики понимали, что исполнить эту казнь в рамках существующего законодательства невозможно.
В Кремле вопрос о немедленной казни бывшего императора без суда не рассматривался. Суд над Николаем II, по мнению Ленина, Свердлова и Троцкого должен был служить громкой пропагандистской акцией с целью «развенчания» «врага народа № 1». Суд планировалось провести в Москве с публикацией материалов во всех большевистских газетах. Мы видим на примере суда над правыми эсерами как умело проводились такие политические акции. Расстрел царя в подвале провинциального города без суда и следствия не только лишал Кремль возможности одновременно с судебным процессом над Царем провести по всей стране десятки и сотни судов над монархистами или теми, кого большевики пытались выдать за монархистов. Казнь бывшего Царя в темном подвале одновременно с женой, детьми и верными подданными играла против большевиков, создавала Царской Семье ореол мучеников. Вспомним, что Церковью Царская Семья признана страстотерпцами – православными людьми по христиански, безвинно принявшими смерть от врагов Православия.
Напомню, что попытки президиума Облсовета Урала тайно убить членов Царской Семьи, были связаны с тем, что законодательно была отменена смертная казнь.
Ситуация изменилась 16 июня 1918 г., когда было издано постановление Народного комиссариата юстиции «Об отмене всех доныне изданных циркуляров о революционных трибуналах». Отменяя все ранее изданные циркуляры о революционных трибуналах, постановление указывало, что ревтрибуналы в выборе мер наказания в борьбе с контрреволюцией, саботажем и прочими преступлениями не связаны никакими ограничениями.
До издания этого постановления репрессия трибуналов ограничивалась тем перечнем мер наказания, который был твердо установлен существующим законодательством о трибуналах, — в этом перечне высшая мера наказания расстрел отсутствовала. Таким образом, указание постановления от 16 июня 1918 года о том, что трибуналы в выборе мер борьбы с контрреволюцией не связаны никакими ограничениями, означало, что трибуналам дана санкция на применение высшей меры наказания. Эти изменения карательной политики были обусловлены обострением классовой борьбы.
На V Всероссийском съезде Советов, состоявшемся в начале июля 1918 года, Ленин В.И. резко критиковал всех тех, кто выступал против предоставления права расстрела судам: «Нам говорят, что когда в комиссии Дзержинского расстреливают — это хорошо, а если открыто перед лицом всего народа суд скажет: он контрреволюционер и достоин расстрела, то это плохо. Люди, которые дошли до такого лицемерия, политически мертвы. Нет, революционер, который не хочет лицемерить, не может отказаться от смертной казни (Ленин, Соч., т. XXIII, стр. 124.)».
Эти изменения в законодательстве развязывали руки большевикам из президиума Облсовета. В связи с событиями Гражданской войны вся власть на Урале была сосредоточена в руках президиума Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, который, наряду с другими функциями подменял судебные органы и революционный трибунал.
В начале июля 1918 года военный комиссар Урала и одновременно член президиума Облсовета Голощекин Ф.И. побывал в Москве, где встречался с Лениным и Свердловым. Помимо других вопросов разговор шел и о расстреле Николая II. Сегодня в подробностях неизвестно, о чем именно говорил Голощекин с кремлевскими руководителями. Не исключено, что когда речь шла о суде над Николаем II, вожди могли высказать свое мнение о необходимости расстрела бывшего Царя по приговору суда. Не исключено и то, что в связи с тяжелым военным положением Урала обсуждалась возможность судебного процесса не в Москве, а в Екатеринбурге «по законам военного времени и по «упрощенному варианту», финалом которого мог быть только один приговор – расстрел. Суждения по этому поводу без полноценных документов не могут выйти из круга предположений. Известно только то, что расстрел без суда не был согласован Уралом с Кремлем (об этом говорят многие внушающие доверие источники). В то же время, Кремлем не было дано прямого запрещения проведения на Урале суда над Царем, поэтому «суд», проведенный уполномоченным на это государственным органом власти - президиумом Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов не мог рассматриваться как «вызов» Кремлю. С точки зрения тогдашнего законодательства решение о расстреле Николая II Облсовет Урала мог вынести и без согласования с Кремлем, руководствуясь принятым 16 июня 1918 года постановлением Наркомюста «Об отмене всех доныне изданных циркуляров о революционных трибуналах». Тем не менее, зная заинтересованность Кремля в необходимости проведения суда над Николаем II, такое сообщение было сделано. Уже 15 июля 1918 года члены президиума Облсовета дали Юровскому Я.М. указание о подготовке к казни. Само же сообщение о решении расстрелять Царя направили в Москву 16 июля 1918 года, когда там уже была ночь, по-видимому, в расчете на то, что телеграмма попадет к Ленину и Свердлову тогда, когда сама казнь уже состоится. Нет каких-либо достоверных данных о том, что Кремлем была дана ответная телеграмма (воспоминания охранника Акимова ничем не подтверждены и вызывают большие сомнения в части информированности рядового красноармейца-часового в вопросах государственной важности). В то же время, мы не можем категорически утверждать о том, что Ленин и Свердлов не могли дать согласия в отношении расстрела одного только Николая II (телефонограмма «на условном языке» из Перми могла либо содержать ответ Кремля, либо подтвердить получение сообщения о приговоре Царю в Петрограде или Москве).
Во всех декретах и постановлениях советской власти того времени наказание предусматривалось только за вину подсудимого (расстрелы заложников начались несколько позже), поэтому приговорить членов Царской Семьи и лиц из свиты хотя бы к месяцу исправительных работ было невозможно. Именно поэтому уральские большевики не запрашивали у Кремля разрешения на расстрел Царской Семьи и слуг, а казнили их тайно, без вынесения каких-либо официальных решений, не от имени органов советской власти, а взяв, как говорится, «грех на свою душу». Они наверняка знали, что это преступление заведомо не может быть одобрено Кремлем. Инициатива уральских большевиков в принятии решения о расстреле всех членов Царской Семьи не подлежит сомнению. Почему же многие историки говорят о том, что инициатива расстрела Царской Семьи исходила из Кремля? Не надо забывать, в какое время мы живем. С начала 90-х годов господствует антикоммунизм. Историки тоже люди. «Навешать собак» на кремлевских лидеров – это очень «благодарное» дело. Человек, который скажет противоположное, вряд ли получит одобрение от сегодняшней власти. Вот и приходится идти на такие «натяжки», что «аж кожа лопается».

Перейду к главному. Вопрос о роли Кремля и Урала в том, кто первый решил расстрелять царя непринципиальный. ВЦИК и СНК, Ленин и Свердлов определили свое отношение к расстрелу Николая II. Высшие органы государственной власти единодушно признали его расстрел правильным, следовательно, Ленин и Свердлов несли такую же моральную ответственность за расстрел бывшего Царя, как и члены президиума Облсовета Урала. Другое дело, что, есть «выгодные» для обсуждения темы и я уверен, что вопрос о «приоритете» будет «обсасываться» журналистами и историками еще не один десяток лет.
Сегодня важно другое. В 1991 году на Урале нашли останки девяти человек, в 2007 – еще двух. Экспертные и исторические исследования, проведенные на мировом уровне, подтвердили, что останки принадлежат членам Царской Семьи и лицам из свиты. Заявка серьезная. Со стороны оппонентов раздаются голоса – нельзя торопиться с выводами! Разве мы торопимся? С 1991 года прошло 18 лет, развалились и вновь появились на карте Земли государства, наука серьезно продвинулась вперед, «а воз и ныне там», оппоненты доводов «против» привести не могут, а только выражают «недоверие». То, что обнаружены тела членов Царской Семьи было достоверно установлено уже в 1992 году. Незахороненными тела оставались только потому, что шла мощная пропагандистская война, где применялись все средства для того, чтобы опорочить научные выводы. Появлялись некие, ничего не доказывающие «экспертизы» Тацуо Нагаи и Животовского, сейчас «подняли на щит» статью А.И. Бастрыкина. Бастрыкин высказал толковые замечания, но статья его была подготовлена еще в начале 1998 года, когда расследование уголовного дела еще не было закончено. С тех пор прошло уже 11 лет и замечания Бастрыкина, конечно же, приняты во внимание. Хотел бы спросить «противников», что вам дороже, «компромат» на Соловьева или истина в вопросе захоронения Царской Семьи? Тема царствования и гибели Николая II очень широкая и охватить её всю в ходе следствия невозможно, да и не нужно. В мои задачи входили, прежде всего, организация идентификации останков, вскрытых в 1991 и 2007 годах; нужно было установить мотивы убийства членов Российского Императорского Дома, выявить участников событий, то есть выполнить все действия, предусмотренные Уголовным и Уголовно-процессуальными кодексами России. Пусть историки занимаются своими проблемами, а биологи своими. Моя задача, надеюсь, выполнена на уровне достижений мировой науки по состоянию на 2009 год.
Есть две позиции познания событий. Одна позиция – познавать и изучать факты, вторая – ничего не делать самому и искать «блох» в позиции оппонента. К сожалению, позиция «Русской линии» стоит под номером 2.
Сомнения естественны для человека. Когда я впервые узнал о находке останков Царской Семьи, то решил, что это «газетная утка». Никакого доверия к этому сообщению у меня не было. Только после всесторонних исследований у меня появилась уверенность в том, что действительно найдена могила Царя.
18 лет идет шумиха вокруг «екатеринбургского могильника». Каких только оскорблений в адрес этих бедных костей и их исследователей не звучало со страниц «Русской линии». «Выбросить эти кости» из Петропавловского собора –давнишняя мечта недалеких и некультурных людей, по ошибке считающих себя «истинными» православными. Перед тем как выплеснуть ребенка из тазика с пеной, господа, сначала уберите пену и посмотрите, а не выбрасываете ли вы ребенка! Вдумайтесь, во многом благодаря позиции «Русской линии» тела Царских Детей лежат не в храме, а в морге, лежат годы после того, как достоверно установлено их родство с Царем и Царицей. Особый вклад в этом «святом деле» принадлежит Леониду Евгеньевичу Болотину и Ольге Николаевне Куликовской. Возможно, что точный бухгалтерский подсчет количества и стоимости «вражеских» объектов масс-медиа, проведенный Болотиным, важен для досужей публики, но Святые Мощи покоятся не в Церкви, а в морге!
Вы можете, господа, стать перед иконой Святого Императора Николая II? Вы можете честно, без сомнений, сказать себе: «Да, я полностью изучил эту тему, да, я разбираюсь в истории, генетике и во всех науках по идентификации. Да, у меня нет никаких сомнений в том, что две сотни ученых из многих стран морочат мне, другим православным и Церкви голову, но я разбираюсь в посмертной истории бренных тел твоих, Святой Император, детей и верных слуг лучше, чем все лжеученые. Я посвятил жизнь борьбе с ними и грудью встаю на пути этих «фабрикаторов мощей», которым место только в аду! Перед тобой, Святой Царь, говорю, что нужно вынести кости неизвестных людей из Петропавловского собора!»
Можете вы это сказать, господа, Болотин, Корн, Куликовская, Степанов? Если можете, скажите, если нет – не глумитесь над бренными останками Царственных Страстотерпцев. Незахороненные телесные останки Русских Святых не предмет для информационных и других так любезных вам игр.

P.S. В полемическом задоре иногда «заносит». Леонид Евгеньевич Болотин светлый человек. Мне самому больно говорить о нем «сердитые» слова, но речь идет о Русских Святых и в этом «окопе», при полной уверенности в правоте историков и экспертов, я вынужден вести «гражданскую войну» с людьми близкими по духу и мировосприятию. Я понимаю, что позиция Леонида Евгеньевича искренняя и очень надеюсь на то, что когда эта история придет к логическому концу, мы станем добрыми друзьями.

Следователь Соловьев
23 августа 2009 года