Симонов:" Вы так и не ответили на вопрос: И.Е.Фёдоров покинул самолёт из-за тряски или из-за его невыхода из штопора?"

Сначала предоставим слово герою, выпрыгнувшему на парашюте из реактивного истребителя «174» 11 мая 1948 г.
В изложении члена союза писателей России (не историка!- П. С.) Шалагинова В.В. в книге «Переживший эпоху» стр. 318-320 (Федорову в момент рассказа 94 года):
« И я опять стал летать. Работал испытателем и ведущим шеф-пилотом КБ Лавочкина и первым поднял в воздух его реактивный самолет. Первым испытал самолет с ламинарным крылом, первым достиг скорости полета 1000 км/час, за что Сталин мне дал эту геройскую звезду. Правда, это дубликат… С той «сталинской» звездой я первым в мире сумел покинуть реактивный самолет без помощи катапульты. Во время того прыжка та, настоящая звезда, оторвалась в воздухе вместе с карманом гимнастерки…
В этот день я облетывал Ла-176 (правильно – «174» или «Ла-15» - Пианист Сердюк). Месяц назад начались полеты на взятие скорости звука. Машину так начало трясти, что управление оторвалось – штурвал совсем перестал работать. Что ни делал, ничего не помогало… Хотел триммерами добиться, чтоб на посадку идти – не помогает! И я прыгнул прадедовским способом через борт – повернулся спиной навстречу ветру, чтоб рот от большой скорости не разорвало сопротивлением воздуха, ведь скорость большая…Спиной вперед повернулся и ногами в пол так толкнулся! – Думал, что на километр выше самолета прыгну. А на самом деле оказался примороженным к центроплану вниз лицом и как раз в этот момент все тряпье на мне оборвалось. Остался я чуть ли не в одних сатиновых плавках прилипший к обшивке с висящим на мне парашютом… А самолет ПАДАЕТ (выделено мною – П. Сердюк) и я вместе с ним, поскольку прилип – ведь температура там под минус шестьдесят градусов. Напрягся из последних сил и еле – еле оторвался. Помню, как меня потянуло, потянуло и сдернуло уже теплым воздухом, поскольку машина снизилась за это время. Хорошо, что я ниже мотора оказался – стабилизатор прошел над самой головой, а так бы голову хвостом отрубило Парашют раскрылся, и меня охватило теплым воздухом – так сразу приятно стало. Но это ненадолго, на доли секунды. Потом оборванный, по сути в одних плавках я опустился на парашюте прямо в лес, а там комары. А геройская звезда моя улетела вместе с одеждой. На мне при взлете был интернациональный костюм: китайские туфли, американские носки, испанский комбинезон, чехословацкие перчатки, немецкий шлемофон, из русского сатина плавки, сам Иван и зонтик – парашют советский. Все русское выдержало, а иностранное разлетелось. День клонился к вечеру, а пока из парашюта зацепившегося за дерево выкарабкался, уже наступили сумерки… Вышел на дорогу, поймал попутку и приехал на свой аэродром…
Потом меня прямо в таком виде и привезли на квартиру Лавочкина, что напротив памятника Пушкину. Дождались, когда не будет людей у лифта и подняли на четвертый этаж. Привели. Я зашел в большую комнату, превращенную в библиотеку. У Семена Алексеевича были девочка и мальчик. И пока сидел, они дверь все время открывали и меня рассматривали. Очень уж им был интересен дяденька. А я сел за рояль и начал бренчать одним пальцем по клавишам. Я в то время на аккордеоне пиликал три-четыре песенки, а клавиатура у аккордеона и у пианино одинаковые..
Через несколько дней приезжаю на работу, а мне приносят мою звезду Героя. Оказывается пацаны заметили, что самолет падает и какие-то тряпки летят. Пошли в лес и вместе с обрывком гимнастерки нашли мою звезду. Она уже была, правда, деформирована. С помощью военкомата ребята узнали адрес владельца и позвонили конструктору Лавочкину. Конструктор на машине подъехал к этим ребятам, а потом мне эту звезду передал. При этом вместе с Лавочкиным были Туполев и Грушин – изобретатель ракеты, сбившей Пауэрса. Когда они ко мне подъехали, Грушин и говорит (а Туполев поддакивает): «Если Золотая Звезда не покинула хозяина – вернулась, значит, это настоящий герой!»
На этом Шалагинов заканчивает цитировать Ивана Евграфовича и далее пишет:
« Подобный случай семь лет спустя произошел с американским летчиком Ф. Смитом, когда в 1955 г. на большой скорости он вынужденно, причем с помощью начинавшей внедряться тогда в ВВС США катапульты, покинул самолет… Воздушный поток буквально раздел и искорежил его: сорвал шлем, кислородную маску, ботинки, носки, перчатки, часы, разорвал в клочья одежду. В течение пяти суток Смит не выходил из комы..».
Далее В.Шалагинов приводит выдержки из журнала «Огонек» №27 за 3 июля 1955 г., которые я цитировал в предыдущем посте.

Как видим, в книгах И. Шелеста и В. Шалагинова много несовпадающих деталей при описании одного и того же события. В том числе по факту – был штопор или только тряска? Или то и другое? И по экипировке летчика расхождения. И по местоположению встречи Лавочкина и Федорова после происшествия.
Не верить в героизм и профессионализм И.Е. Федорова при 44-м полете на Ла-15 нет оснований, г-н Симонов.