К вопросу признания или непризнания той или иной версии другим боком примыкает проблема некоторых «обвинений» Владимира Николаевича Соловьева в адрес моей журналистской деятельности. (Пост № 62. Следователь Соловьев 23.07.2009 15:38): «Конечно, сейчас Вам трудно. Вся Ваша карьера литератора и историка построена на борьбе с Мощами Царственных Страстотерпцев. Геростратову славу Вы уже приобрели. Савл никогда бы не стал Павлом, если бы не пришел к правде. Вы и Ваши единомышленники будете выдумывать все новые и новые поводы, чтобы уйти от прямых ответов. У нас булатное оружие правды. У Вас бутафорский меч из папье-маше. Вы имели замечательную возможность не на словах, а на деле оказать посмертную помощь Царственным Страстотерпцам, но за деревьями не увидели леса. Пройдет немного времени и традиционный крестный ход из Екатеринбурга перед тем, как идти к монастырю у Ганиной Ямы, поклонится перед крестами у «мостика». Истину не заболтаешь и не закричишь. Как бы талантливо, Леонид Евгеньевич, Вы не изгоняли правду из Царского Дела, она не погибнет».
Выражения очень сильные, но, возвращаясь к моему предыдущему посту, хочу отметить, что НИКОГДА в своих статьях, публичных выступлениях и в своих изысканиях, которые пока не стали общественным достоянием, я не придерживался иной версии цареубийства, кроме той, которую сформулировал следователь Н.А.Соколов и поддерживали другие участники этого следствия — генерал-лейтенант М.К.Дитерихс и Роберт Вильтон.
Конечно, в процессе своей работы я многократно пытался подвергать сомнению и эту версию, в том числе и с позиций истории, изложенной Г.Т.Рябовым (очерк «Царское Дело»), и с позиции тех данных, о которые предавал гласности В.Н.Соловьев и его сотрудники-эксперты. Но, руководствуясь собственной совестью, которую поверял многократно в Таинстве Исповеди и беседуя с Лицами Духовными, о Которых я уже писал, руководствуясь логикой и исследовательской интуицией, всякий раз я приходил к выводу, что прав был Н.А.Соколов, и неправы В.Н.Соловьев и его сторонники. Но повторяю: НИКАКИХ своих «версий» я не выдвигал, хотя, естественно, позволял себе в своих материалах трактовки тех или иных фактов, почерпнутых из следственных материалов. Насколько эти трактовки были верны, судить не мне.
Никаких «козырей в рукаве» у меня нет, и все готовое к печати я опубликовал. В том, что подготавливаю к печати, никаких неожиданностей не содержится, позиция моя остается прежней.
Утверждение, что моя карьера журналиста и библиографа «построена на борьбе с Мощами Царственных Страстотерпцев» — явное эмоциональное преувеличение В.Н.Соловьева.
Почему?
Во-первых, Русская Православная Церковь никогда еще не осуществляла чин освидетельствования таковых Мощей, а «свидетельствование» В.Н.Соловьева и его сторонников в обще-церковном строе имеет ничтожное значение.
Во-вторых, я никогда не позволял себе в своей публицистике никаких уничижительных характеристик по отношению к «екатеринбургских останкам».
По трем причинам.
Первая. Это человеческие останки, и как христианин, пусть и многогрешный раб БОЖИЙ, я не могу допустить какое-либо оскорбление к памяти неизвестных мне людей.
Второе. Если «моя» версия о подлоге в Поросенковом Логе верна, то есть, если этот могильник под шпалами был устроен уже в 1919 году или немного позже после возвращения совдеповской диктатуры на Урал, то, вероятно, была специально расстреляна или иначе убита группа лиц, которые фактически пострадали за Царя. И потому с этой точки зрения эти останки могут в будущем освидетельствованы как Мощами Мучеников, но не Царских Мучеников, а тех, чьи имена ведает БОГ!
Вторую мою позицию могут не разделять многие из тех, кто является оппонентами версии В.Н.Соловьева. Но это моя позиция, которой придерживаюсь примерно с 1991 года и уже в силу этого я не мог «бороться» с «екатеринбургскими останками», но боролся исключительно с полномасштабной пропагандистской кампанией в СМИ по навязыванию «екатеринбургских останков» в качестве останков Царской Семьи.
Третье. Я никогда в своих публичных выступлениях и частных разговорах не оскорблял чувства тех простых, хотя и немногочисленных верующих, которые почитают захоронение в Екатерининском приделе Петропавловского собора как захоронение Царской Семьи. Хотя я поддерживаю инициативы «Русской Линии» и других православных общественных сил с предложением вынести «екатеринбургские останки» из Императорской Усыпальнице и захоронить их в каком-либо ином месте, достойном памяти безвестных нам Мучеников. А это совсем другая позиция, чем та, которую совершенно безосновательно пытается мне приписать В.Н.Соловьев, как «борьбу с Мощами»…
Что касается моей «карьеры литератора и историка», то я никогда не стремился к большой и широкой славе и успешности. Дело, конечно, не в моей природной «скромности», чего у меня, видимо, нет и в помине, а в жизненных обстоятельствах, в моих ограниченных способностях и возможностях. Круг моих постоянных читателей, которые запомнили мое имя, едва ли насчитывает более двух тысяч людей. В основном это круг соратников, который складывался в ходе моей общественной деятельности в 1990-1998 годах. Не думаю, что мои републикации и новые публикации на «Русской Линии» значительно увеличили «мою» постоянную аудиторию.
Мои коллеги, мои соратники в православной среде, которые так или иначе касались проблемы ритуального характера цареубийства и «екатеринбургских останков», уже после выхода в 1996 году моей книги «Царское Дело» (суммарный тираж 2 000 экземпляров), выпустили множество книг и статей и, действительно, приобрели широкую известность в православной аудитории.
А телевизионная и газетная «слава» Владимира Николаевича многократно затмевает мою известность в очень узких кругах православных царистов и некоторых Архипастырей. Да и Владыки меня скорее всего знают в силу Их общения с Ольгой Николаевной Куликовской-Романовой, поскольку при ряде Ее встреч я имел ничем незаслуженную мною честь присутствовать как Ее помощник, как Ее «секретарь»…
Что же касается самого пророческого пафоса этой инвективы следователя в мой адрес и по поводу изменения маршрута Крестного Хода, могу ответить просто: поживем — увидим…
И еще хочу несколько слов сказать об одной, признаюсь, для меня лестной характеристики моей «славы». Конечно, выражение «Геростратова слава» в современной интеллигентской среде имеет однозначно отрицательное значение. Но для меня как христианина-историка важно то, что некий житель Эфеса, города торговцев, оружейников и служителей культа Артемиды (три кита Эфеса) 21 Июля 356 года огнем уничтожил весьма изуверное капище оной Артемиды Эфесской Многогрудой. В культе Атемиды Эфесской переплелись и эллинистический хтонический (подземный) культ сугубо греческой «богини», в свое время потребовавшей от Царя Менелая принести в кровавую жертву Царскую Дочь Ифигению, и жестокий культ ближневосточный Кибелы. Имя Артемида изревле трактовалась трояко — «Медведица», «Владычица», «Убийца» (Мифы народов мира. Энциклопедия. Том первый. М., 1991. С. 107-108).
О мотивах поджигателя и о его предполагаемом имени «Герострат» известно только из «Истории Царя Филиппа», написанной в Афинах греческим историком Феопомпом, учеником ритора Исократа. Феопомп писал по слухам, так как имя поджигателя Эфесские жрецы приговорили забыть: нигде не упоминать и не записывать. Отсюда — мотив «славы».
А, может быть, поджигатель был просто монотеистом? Иудейская община Эфеса была тогда уже довольно многочисленна.
Ну, а иудея из потомственных фарисеев Савла к Правде БОЖИЕЙ привел САМ ГОСПОДЬ, а не проповедники Христианства: «Какого рожна!...» — сказал Ему ГОСПОДЬ. Савл подумал: «А какого, действительно, рожна-то в конце-то концов?!» — и отправился Креститься.
Уже на Апостола Павла как раз эфесские жрецы Артемиды-Кибелы устроили самую настоящую охоту и, в конце концов, вынудили Апостола покинуть Эфес, так как Апостольская проповедь мешала им в осуществлении своих очень прибыльных изуверств и суеверий. Но благодаря этому изгнанию промыслительно появилось на свет «Послание Апостола Павла к Ефесянам», которое содержит знаменитое Апостольское предупреждение: «Блюдите, как опасно ходите…» (Еф.5, 15).
Известно, что Апостол Павел изъяснялся с новообращенными притчами и образами, наиболее понятными для той или иной аудитории. Вот и к профессиональным оружейникам-эфесянам, Он обращался на языке, хорошо понятным им:
«Наконец, братия мои, укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его. Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мiроправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять. Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие» (Еф. 6, 10-17).
Может быть Владимиру Николаевичу и представляется такой духовный меч «бутафорским» по сравнению с булатным, за эфес которого держится он сам. Но мне ближе «безумное» Христианское оружие по выражению следователя — из «папье-маше». Такое «безумие» мне дороже и ближе, чем губительно здравомыслии в юридической поддержке изуверств екатеринбургских злодеев. Могу только благодарить за такую Геростратову «славу»…