Сколько бы ни лилось эмоций о жалости к смертному греху, сколько бы не возопияли убийцы: «Мы, конечно, НЕ РАСКАИВАЕМСЯ И УБИЙСТВА ЗАПРЕЩАТЬ НЕ ХОТИМ, но пожалейте нас – плохая жизнь довела (жених обманул, муж – подлец - зарабатывает мало, в стране (в мире) – кризис и стабильности – никакой, простого человеческого счастья хотелось»…), а оправданий убийству нет и быть не может и счастья на крови младенцев нет и быть не может (о, если бы твердо поняли хотя бы это!). И добросовестных аргументов «за» тоже нет. Чтобы в этом убедиться – можно рассмотреть любой довод апологетов детоубийства, начиная со штампа о «желанности-нежеланности» человеческой жизни и заканчивая тезисом, о непонимании большинством похотливых соотечественников тезиса о целомудрии.
Аргументов нет, зато есть выход на все те же мировоззренческие вопросы:
Это в какие же времена у христианина могла быть «уверенность в жизни» (читай – уверенность в пожизненной сытости и комфортности своего земного бытия)? Не есть ли ВСЯКАЯ такая уверенность иллюзией и самообманом, противным воле Божией о нас («возьми крест свой…», «бодрствуйте…»)? Разве пресловутое «чувство уверенности в завтрашнем дне» (Душа! Многие богатства припасены у тебя на многие годы. Ешь, пей, веселись!) имеет что-либо общее с христианским отношением к жизни?
Земная жизнь – море, а «ее благополучная стабильность» - призрачная химера, дым и туман. Нет Царства Божия на земле. Есть путь крестный. У каждого – свой. И принявший крест – наследует жизнь вечную. И не только ее - он наследует и эту землю. А что наследуют нераскаявшиеся соучастники детоубийства?

Братья и сестры!
Дерзну заявить: в рамках христианского мировоззрения, основанного на Евангелии и Заповедях, предмета полемики на абортивную тему нет и быть не может. Эта брань – вне ограды Церкви Христовой (каковая есть истинное Тело Христово). Нет и не может детоубийство быть предметом разномыслия православных! И если мы, называя себя христианами, не возненавидели смертный грех, то христиане ли мы (как грубо, но справедливо писал об этом В. Сурин!) или дети всемирной апостасии – неоязычники, зараженные тлетворным духом постмодерна (под видом требования милости к грешнику - занимаемся апологетикой греха, параллельно глумясь над неуступчивыми «мракобесами»; под видом провозглашения любви – проповедуем блуд, «отменяем» заповеди, страх Божий, благочестивые традиции предков, Церковный устав)? Кто мы и что мы? Соль потерявшая силу? Удивительно ли, что мы выкинуты вон на попрание міру?