Тут нам Александер что-то пел об ущербе от чтения Пушкина нашей христианской вере. Рассказать бы ему, что Сергей Александрович Есенин с несколькими собутыльниками-хулиганами изволил писать на стенах Страстного монастыря в Москве, в котором ещё монахини жили... Такая искренность и глубина, что не при дамах будь помянуто. Широкой души человек был, неуёмной... Особенно, когда выпьет. Но и Есенин, разумеется, не этими гнусностями жив для русской словесности.