Али-Баба пишет: С Хартманом все предельно ясно и без книг о его подвигах – до нашего летчика-аса ему далеко, бой продолжался бы несколько минут (такая уж у Ивана была привычка) . Очень повезло Хартманну.
Слава Ивану Евграфовичу Федорову! На его примерах будут преподавать тактику воздушных боев не только в Минске!
А уж Микояна с Щербаковым в учебном бою он загнал бы за Можай, Андрюша.

Я с ним полностью согласен – Иван Евграфович Федоров по своей технической подготовке и морально-волевым качествам был готов к победам над лучшими немецкими асами. Как говорит И.Е.Федоров в интервью и телефильмах: «Немцев я долго не мучил, 3-5 минут и…готово».

Даю иллюстрацию к посту Али-Бабы.

Сравним:

1. И.Е. Федоров

Из боевой характеристики Федорова И.Е., подписанной командующим 3 ВА Громовым 11 января 1943 г. :
"..Все воздушные бои проходили как правило с большой группой самолётов противника и, несмотря на это, благодаря своему мужеству майор ФЁДОРОВ вступал в бой и выходил победителем. Так, например: 23.09.1942 майор ФЁДОРОВ вступил в бой один с 18 бомбардировщиками и 6 истребителями противника, в котором сбил один и подбил два бомбардировщика противника. 27.09.1942 майор ФЁДОРОВ вступил в бой один с 2 бомбардировщиками и 8 истребителями противника, в котором сбил один бомбардировщик и один истребитель. Все воздушные бои проходили как правило с большой группой самолётов противника и, несмотря на это, благодаря своему мужеству майор ФЁДОРОВ вступал в бой и выходил победителем. Так, например: 23.09.1942 майор ФЁДОРОВ вступил в бой один с 18 бомбардировщиками и 6 истребителями противника, в котором сбил один и подбил два бомбардировщика противника. 27.09.1942 майор ФЁДОРОВ вступил в бой один с 2 бомбардировщиками и 8 истребителями противника, в котором сбил один бомбардировщик и один истребитель противника. В воздушных боях два раза получал ранения и, несмотря на это, из боя не выходил, а продолжал громить немецких стервятников, своим мужеством и отвагой показывая пример своим подчинённым как бить врага».


2. О Хартмане.
Из книги: Толивер Р.Ф. и Констебль Т.Дж. Лучший ас второй мировой. М., ООО «Фирма «Издательство АСТ», 2000. – С. 438-441.

«Эрих быстро глянул в зеркало и по сторонам. Проклятье! ВОСЕМЬ чертовых «Мустангов» следовали за ним. Его обратная петля на мгновение смутила противника, и он немного увеличил расстояние, но так и не оторвался. Он начал громко разговаривать сам с собой, действуя как собственный ангел-хранитель.
«Все в порядке, Эрих, успокойся и ЛЕТИ. Лети, как ты до сих пор ни разу не летал».
Р-51 разделились на 2 группы по 4 самолета и попыта¬лись зажать Эриха. Они не уступали ему в скорости. Дело принимало скверный оборот.
«Крутые виражи, Эрих. Действительно крутые виражи, иначе ты наглотаешься свинца».
Он положил Карая-1 на левое крыло и началась партия воздушного бейсбола, в которой Белокурый рыцарь играл роль мяча. Круто вправо — очереди с 2 «Мустангов»... круто влево — шквал трассеров с другой стороны... круто вправо — новая очередь.
«Тебе везет, Эрих. Они плохие стрелки. Они открывают огонь со слишком большого расстояния. Тебе снова везет, Эрих. Если бы они знали, что знаешь ты, быть бы тебе мертвым...»
Круто вправо... круто влево... во время безумных петель, когда кровь приливала к голове, он успевал и сам стрелять по «Мустангам», когда те подворачивались на прицел.
«Ты знаешь, что не попадешь в них, Эрих, но пусть они увидят трассирующие пули. Попугай их немного. Кроме того, под треск своих пулеметов как-то чувствуешь себя немного уверенней».
Восемь безжалостных американцев и одинокий немец устроили в румынском небе смертельную карусель. Раздавались американские очереди, но Эрих уворачивался от трассеров. В считанные секунды он взмок, как мышь. Накачанные адреналином мускулы пылали жаром. По лицу струился пот, словно он сидел в турецкой бане, белье и мундир промокли. Промок даже летный комби¬незон. Вертеть «Мессершмитт» среди смертоносных струй было очень тяжелой работой.
Среди периодического треска американских пулеметов и рева изнемогающего мотора Карай-1 мысли о про¬шлом мелькали в голове Эриха. Перед глазами промельк¬нули детские состязания по плаванию. «Хорошо, что ты занимался гимнастикой, Эрих. Собери все свои силы, чтобы выдержать это. Твоя координация спасет тебя».
Он сделал еще одну попытку сбить Р-51 на крутом вираже, когда тот мелькнул на прицеле. Но пушки молчали. Выписывая тысячи петель, Эрих постепенно приближался к своему аэродрому. Он, понемногу отрываясь от «Мустангов», выигрывая на каждом вираже буквально по волоску, увеличивал расстояние на пару метров.
Хотя американцы и проигрывали гонку, они по-прежнему висели на хвосте Белокурого Рыцаря, как приклеенные. Они не могли подобраться к преследуемому, чтобы попасть в него, однако от погони не отказывались. Они были полны решимости уничтожить этого немца, даже если придется делить победу на восьмерых.
«Продолжай, Эрих. Продолжай. Зенитки возле базы стряхнут эту нечисть с хвоста».
Эрих заложил очередной крутой вираж.
«Проклятье!»
Указатель топлива предостерегающе загорелся красным. Карая-1 почти израсходовал топливо, и Эрих находился слишком далеко от базы, чтобы сажать истребитель, даже если бы он на это осмелился.
«Быстро выпрыгивай с парашютом, Эрих. Переверни самолет вверх брюхом, чтобы было легче».
Он расстегнул привязные ремни. Заложив очередной вираж, рванул рычаг аварийного сброса фонаря. Плексигласовую панель немедленно унесло воздушной струей, и ветер ворвался в кабину. Выходя из виража, Эрих изо всех сил рванул ручку управления на себя. Me-109 с воем пошел вверх, запрокидываясь. Когда самолет перевернулся, Эрих отпустил ручку и вывалился из кабины обреченного самолета.
Небо, земля, деревья, вертящиеся «Мустанги», собственные башмаки замелькали в безумном калейдоскопе, когда Эрих полетел кувырком к земле. Он рванул кольцо парашюта. Шелест шелка и строп, потом хлопок раскрывшегося купола. Резкий толчок чуть не вывернул все суставы, когда Эрих повис на парашютных ремнях. Теперь он беспомощно болтался в воздухе, окруженный 8 взбешенными «Мустангами».
Для германского пилота было просто немыслимо обстреливать вражеского пилота, выпрыгнувшего с парашютом. Немцы считали, что это не сражение между солдатами, а грязное убийство. Рыцарские традиции исчезли в эпоху тотальной войны, но Люфтваффе до самого конца жили по своим собственным законам. Белокурый рыцарь размышлял: а как поступят американцы? Будет ужасно, если они будут действовать иначе. Не предстоит ли ему умереть в воздухе, чтобы упасть на землю кучей растерзанного мяса?
«Мустанг» выровнялся рядом с ним, как бы намереваясь выполнить боевой заход. Внутри Эриха все сжалось в комок. Потом американский истребитель с ревом промчался всего в нескольких ярдах от него. Угловатое лицо под бело-желтым шлемом уставилось на Эриха огромны- ми очками-консервами, которые делали пилота каким-го ужасным чудовищем. Потом американец поднял руку, помахал Эриху, и «Мустанг» отвалил прочь*.
Эрих был счастлив, что остался жив. Он был еще более счастлив, когда все 8 американцев пристроились за своим лидером и направились на север. Пока он медленно спускался к зеленой земле, он не переставал повторять снова и снова: «Ты счастливчик, Эрих. Ты везунчик. Слава Богу, сегодня ночью ты сможешь отпраздновать второй день рождения».
* Как правило, победившие пилоты всех стран не обстреливали Выпрыгнувших с парашютом летчиков.