Общего много. Не могу не признать: отдельные замечания Ваши изрядно точны. Не разделяю Вашего идеализма: альпинист, вершина, великие идеи спасут Россию и заставят выживать-размножаться. Полагаю, что грош цена любым отвлеченностям. Пример же с альпинистом выгдит характерным, поскольку выводит вперед сугубо умозрительные, даже можно сказать, 100%-но умозрительные цель и реальность. Так что, если следовать за Вашей же метафорой, человечество в отношении своих прежних целей - это альпинист, попавший в катастрофу, утерявший в ней друзей, идеалы и проклявший горы. Как повидавшему такое, ему неинтересны Ваши 5 м., вершина... С усталостью и превосходством взирает он на романтиков-"сталкеров", помешанных на скалолазании. Такое положение сегодня у современности по отношению к идеалам и ценностям просвещенческого цикла. Как не хочется, прежнего пафоса не вернуть! Что ни придумывай, какие катехизисы не пиши. Мы просто не хотим в этом себе сознаться, а слабеющей мыслью продолжаем цепляться за то, чему сами же, для вящего самообмана усваиваем значение великого. Но великое, хотя и пригодное на то, чтоб о нем нескончаемо спорить, уже никого ни к чему не обяжет - в этом драма и замкнутый круг современности.
Все по уши в этом, Вы тоже. Когда, в частности, пишете: "не будет другой (власти, России), пока мы не станем другими". Тем самым, по-хорошему, Вы от себя должны исключить всякий повод для разговоров о восстановлении страны и народа через великие государственные идеи. Ибо выходит все тот же круг, дурная бесконечность: для того, чтоб человек стал другим, нужны великая государственность, но чтобы была великая государственность, человек должен стать другим. Согласитесь, небольшой выбор - решать каждому на свой вкус: яйцо или курица - и дальше, всеми силами пыжась, стоять на этом.
Все было возможно и даже свежо в первый раз. Ныне океан всяческих "после": "мир после 11 сентября", "история после Освенцима" и т. д. - возникают затем, чтоб подчеркнуть, заострить, закрепить в массовом обиходе давно уже сознаваемую аксиому. Действие, открытое, чистое, не предвзятое, не отравленное двоящимися мыслями и подозрительностью, на поприще того, что прежде именовалось прогрессом, строительством, в т. ч. и общественным, уже невозможно . Нас укатали крутые горки, и, как знать, может быть из-за этого мы стали немного взрослей.
Остается немного, дождаться финальных аккордов - увидеть воочию, как ходульными, химерическими объявляют себя все многочисленные, напридуманные за предыдущие три столетия алгоритмы и правила: закон, конституция, суд, обычаи, коллегиальность, легитимность и пр. За ними действительно нельзя уже никому спрятаться, скрытьчя, и украинский кризис, который для некоторых выглядит как полная бессмыслица, дает как нельзя более остро ощутить это.
Засим правил и идей, особенно великих, уже не останется. На место их заступят две вещи, по-настоящему достойные того, чтоб называться великими : целесообразность и очевидность. От того, кто какие возьмет для себя цели и что покажут ему его очи, будет зависеть гигантская, калейдоскопическая рекомбинация. Из мельчайших, отдельных осколков ренессансной вселенной начнет складываться нечто новое и более реалистичное. Мир расслоится, разыдется надвое, к двум очевидностям и двум сообразностям. Очевидно ли, что человек человеку волк или лучше, урезав "своё" держаться за "общее"? Сообразно ли и каким именно целям то, чему было отдано прежнее время: империя, город, политика, научное знание, культура и отдельные явления в них? И, наконец, какой она обнаружится, явит себя: освобожденная от разного рода напластований культурного и социального хлама, копившихся много веков, главная достоверность - достоверность Христа?
Сказать, что мы на пороге перемен, означает ничего не сказать. Мы чувствуем, как прошлое уже перестало наваливаться на нас циклопической массой. Лишь "я" и жизнь, предельно обнажившаяся в фундаментальных своих составах. Полюса не мешаются-пучатся, как до сих пор того требовало поддержание дряхлеющего просвещенческого конструкта - поневоле вступая друг с другом в сложнейшие дуалистические хитросплетения - всемерное, вперед всего ставимое оттягивание конца при тягостном выборе из двух зол меньшего. Нет, уникальный момент раскрепощения смыслов! Держись на ногах и лови!..
Жаль, что сам переход "влетит" человечеству в дорогую цену, отберет у него многое и многих. Ближайшей перспективе предстоит, несомненно, столкнуться и с искушением новой тирании.
Специфику России в этом, впрочем, можно рассматривать скорее как положительную. Отечественный, конца ХХ в., апокалипсис вплотную приближает нас к постановке вопроса о целесообразности и очевидности. Уже в полной мере заметен, проступает вакуум всяких привычных, т. н. классических и в теории универсальных и безотказных приемов и методов; уже выкристаллизовывается принципиальная догадка об антропоморфности общественных структур - страна строится "от человека", в данном примере, от ее правителей, Ельцина и Путина, а не наоборот. Все, что сдерживает, томит дальнейшее продвижение, - это искусственно затягиваемое задергивание занавеса в западном исполнении. Мнимая готовность для бесконечного show go on есть на самом деле единственный фактор, сбивающий с толку. Вообразим на секунду, что все те же самые сложные процессы территориального распада, снижения управляемости, миграции и т. д., проходят не на фоне злорадной надменности Запада, а на фоне параллельного обвала его институтов. Ситуация при этом приобретает совершенно иные окраску и смысл! Мы не встаем на носочки, пытаясь дорасти до демократии. Мы ставим вопросы по существу и ищем фундаментальных ответов. Мы принимаем решения и действуем, руководствуясь знанием, что прежние конституционные, правовые, культурные, политические шаблоны нас ни от чего не защищают и не спасают. Мы попросту закрываем, подводим черту под проектом "модерн", получая таким образом возможность делить, складывать, умножать, вычленять и оценивать его составляющие. Мы не получаем до сих пор возможности сделать это в силу обыкновенного временного люфта, неравномерного финиша двух спарринг-партнеров, участников модернового поединка. И только. Логика рассуждений, от государственных лидеров до домохозяек и от газетных страниц до площадной ругани, радикально изменится; жизнь, как кристалл, развернется иной своей стороной, предстанет в видоизменившемся свете, едва лишь мы выйдем из рамки прямолинейных, позавчерашнего дня оценок и сопоставлений: "Запад" и "Восток", "сильные" и "слабые", "победители" и "побежденные", "передовые" и "отсталые", "эффективное" и "неэффективное" и т. п. В течение настоящего люфта, увы, наша мысль, не только общественная, политическая, но и обыденная пребывает как бы парализованной, искаженной в своих главных пропорциях, одновременно гиперболизированной и абстрактной. Любые попытки решать вопросы общего плана, определяться надолго и в принципе: "что делать с Чечней?" и "строить ли Россию для русских?" - теперь не больше предметны, нежели философские изыскания в 40-градусном горячечном бреду.
Итак, в государственном управлении - сознательное, до определенного срока отрешение от идеологической полемики, программ и стратегий. Максимум консерватизма и минимум нововведений. В наши дни народы и страны соблюдаются тем, что, увы, уже не воспроизводится; всякая реформа рушит, расчищает место, но взамен ничего не возводит. Изо всех сил рвущиеся вперед, наподобие наших гайдаров или "оранжевых" Украины, оказываются заведомо позади идущих гусиным шагом: средненьких по политическим меркам руководителей Белоруссии и Казахстана.
Наоборот, в том, что касается не-политического действия, наше время должно выступить временем высвобождения от просвещенческой, "альпинистской", говоря условно, патетики; временем подготовки к осмысленному, контролируемому "откату" от не оправдавших себя механистичных общественных форм, распутыванию в более простые, прямые цепочки клубков переусложненных модерновых взаимосвязей, особенно в части координации, управления и жизнеобеспечения. На смену мышлению "от государства", "от политики", "от самого высокого центра", от инерционной общественной нормы должно прийти осознание себя в связи с простейшими интересами безопасности, воспроизводства, самообеспечения, обмена, устойчивости в индивидуальном, семейном и территориально-общинном целом. Такова актуальная "дорожная карта" сегодняшних задач. Хотите, называйте это планом спасения, возрождения - еще как угодно - России. Сам я не знаю, чем нам смогут реально помочь в будущем высокие слова про патриотизм, традиции, империю и т. п., но сделать это необходимо.