Очень не хочу упрекать Его Преподобие Иерея Игоря Савву, что он написал ненаучную и слабую статью. Сил в работу было вложено немало. Но все же, полагаю, к рассмотрению вопроса Отец Игорь подошел достаточно однобоко и не выразил проблему, обозначенную им самим в подзаголовке «О ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ и опасности "отчиток"».
Действительно, существует такая проблема, когда за «отчитку», точнее, за чтение канона заклинательных молитв берутся священники духовно неопытные и без благословения своего Священноначалия. О подобных примерах мне доводилась слышать неоднократно и ничего кроме ужаса за таких священников и их подопечных подобные духовные «эксперименты» у меня не вызывали.
Но исторически неверно сводить практику экзорцизма в ХРИСТОВОЙ Православной Церкви якобы к «предтече» заклинательного канона Святителя Петра (Могилы) — к Римскому Ритуалу (Rituale Romanum), составленного в 1614 году.
Я признаюсь, специально не занимался церковной историей этого вопроса, но при чтении церковно-исторической литературы и житий святых на протяжении четверти века мне неоднократно попадались свидетельства о существовании в Древней Церкви чина экзорцизма, и что интересно, экзорцизмом благословляли заниматься не только священников, но и специально отобранных на это церковнослужителей, не имеющих священнического сана. Я не знаю всех деталей этой духовной практики, но то, что она существовала, для меня несомненно. А то, что эта духовная практика исторически не отражена в статье Отца Игоря Саввы, меня удивляет. Он взялся рассматривать публично вопрос, который он сам, так получается, недостаточно изучил.
Тот аргумент священника Игоря, что Святитель Петр (Могила) использовал как отправной момент католический Rituale Romanum, вовсе не указывает на неправославность конечного продукта, вышедшего из-под пера Святителя Петра (Могилы).
Преподобный Никодим Святогорец перевел и переработал книгу католического священника Lorenzo Scupoli «Il Combattimento Spirituale» на Греческий Язык, а потом Святитель Феофан Затворник перевел эту греческую книгу на церковный Русский Язык под называнием «Невидимая брань». Из-за «первоисточника» считать эту совершенно русскую церковную книгу неправославной было бы греховно.
Так и с Житиями Святых. Если отвергать начатые в середине XVII века труды иезуита Иоанна Боланда и его сподвижников и последователей (боландистов), то на треть пришлось бы урезать Четьи-Минеи Святителя Дмитрия Ростовского.
Вот тенденция, невольно намечаемая Отцом Игорем, когда он напрямую связывает заклинательный канон Святителя Петра (Могилы) с католическим Rituale Romanum и тем самым низводит этот канон к явлению неправославному.
Вызвал удивление и такой авторский пассаж:
«Среди посещающих "отчитки" часто можно услышать такой рассказ: обычный верующий ходил в церковь, молился. Вдруг поехал в святые места, прикоснулся к мощам или пришел на "отчитку" и в нем заговорил бес. Что означает этот рассказ? Человек, соприкасаясь со святыней, а значит с Благодатью Божией, начинает проявлять признаки бесноватости. Выходит что или человек, соприкоснувшись с Благодатью, стал бесноватым, или его одержимость была скрытой, невидимой ни для других ни для него самого и вдруг стала явной. Но ведь, ни то ни другое объяснение не соответствует смыслу той бесноватости, которую мы встречаем в Писании. В Евангелии бесноватые, встречая Бога, исцеляются. В "благочестивых" апокрифах, верующие люди, соприкасаясь со святыней, становятся бесноватыми».
Здесь есть явный публицистический пережим. Скрытое до поры беснование в человеке, действительно, порой совершенно неожиданно проявляется при соприкосновении со святыней или во время Богослужения, в том числе и во время совершения заклинательного канона. Но при этом ни святыня, ни Богослужение никак не являются ПРИЧИНОЙ самого беснования.
Довольно краткая выборка цитат из Нового Завета в статье иерея Игоря Саввы, отнюдь не исчерпывает демонологию в Священном Писании. Эти цитаты ровным счетом ничего не «доказывают» относительно главных тезисов статьи и автор совершенно игнорирует демонологию Святых Отцов, демонологию Священного Предания.
Я не хочу резко критиковать статью отца Игоря Саввы. Вполне возможно, что сейчас проблема самочинных экзорцистов настолько остра, что публицистический пафос материала вполне оправдан. Но есть и живой духовный опыт современной церковной жизни, от которого не могу отвернуться и я, а потому свидетельствую о нем… Эту историю я уже как-то рассказывал на форуме другой статьи РЛ, в которой отвергались заклинательные молитвы как таковые, но здесь хочу ее повторить.
В 1986 году один ныне маститый московский Архимандрит, а тогда послушник Псково-Печерского монастыря Гоша рассказывал мне историю Игумена Адриана (Кирсанова, давно уже Архимандрита). По благословению умирающего старца, совершавшего в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре отчитку прежде, отец Андриан начинал это служение в Лавре в семидесятые годы. Однажды в Лавру в будний день — в Среду — неожиданно для Лаврского духовного руководства приехала какая-то международная делегация в сопровождении сотрудников ЦК КПСС. И сопровождающие непременно хотели показать Троицкий Собор, где в то время как раз проводил отчитку Отец Адриан (Кирсанов). Батюшка, встречавший гостей и так и сяк отговаривал, предлагал им посетит Духовную Академию, церковно археологический кабинет и так далее, и тому подобное, но Московское партийное начальство настояло на своем и в разгар службы экскурсанты зашли в Троицкий собор.
Их ощущение я могу представить наглядно, когда вой, скрежет зубовный, конвульсии с разных сторон, а воздух как-то странно сгущается, и в нем мечутся десятки и сотни каких-то жирных «мух», но «мух» безтелесных, прозрачных, хотя и очень вонючих.
На беду одна сотрудница ЦК КПСС — ЗАЛАЯЛА! Вскоре после этого случая она сама приехала в Лавру, отыскала Отца Адриана и расспросила его, в чем же дело, что с ней произошло. Он ей объяснил. Она поверила. Когда партработница вернулась в Москву, она выложила партбилет на стол и уволилась со своей работы. Естественно у московского партийного начальства возникли вопросы к церковному начальству, и отца Андриана отправили в Псково-Печерский монастырь.
В Псково-Печерским монастыре на хоздворе за послушание мы занимались распилкой бревен на короткие кругляки, доступные для колки. Наша циркулярка визжала как раз под окнами келлии отца Адриана. Через зановесочки был виден краешек гроба, обитого светлым глазетом с рюшечками. Воду для отчитки Отец Адриан освящал в келлии. Потом в бидончике нес в Сретенский храм по верхним дорожкам Святой Горы, а не через монастырский двор, где была толпа бесноватых и их родственников.
Однажды ради любопытства и практического духовного интереса: нет ли какой духовный заразы у меня, я решил сходить на отчитку. О том, какие ужасы творятся во время отчитки, мне слышать уже доводилось. И я побаивался, не смотря на любопытство. В очередную Среду стоя на поленнице высотою метра в три я спросил православных, ни к кому конкретно не обращаясь:
— А бывали ли случаи смерти во время отчитки?
И кто-то ответил сразу очень уверенным тоном:
— Конечно, бывали!
Я оглядывался, пытаясь понять, кто же мне из трудников ответил, но так и не понял. И все же решил сходить. Записал имя перед службой, купил свечку, но минут через десять-пятнадцать, когда некая сила меня начала душить, а сердце дико заколотилось, да и дышать было трудно из-за вони мечущихся «мух», я сбежал из храма. Вернулся к работе с дровами. Когда страх прошел, и служба закончилась, я спросил возвращающегося отца Адриана:
— А бывали ли случаи смерти во время отчитки?
— Нет, конечно. — ответил старец. И мы договорились с ним об исповеди.
Незадолго до моего Крещения в 1983 году я увлекся астрологией. Перепечатал на машинке пару самиздатовских трактатов. Чтобы разобраться в небесной механике, прочитал несколько книг по астрономии. Стал покупать ежегодники таблиц звездного неба и пытался составлять точные гороскопы знакомым по часу и дню рождения, а не по месяцу, как это обычно делают. Потом увлечение быстро прошло, но бумажный хлам этот дома остался. Вот это полузабытое увлечение было одним из вопросов исповеди. Отец Адриан, видимо, полагая, что с московской интеллигенцией нужно обращаться деликатнее, о мною перепечатанных трактатах, конспектах и составленных гороскопах высказался мягко:
— Там может быть ересь. Лучше все это сжечь…
(Кстати, по приезде в Москву книги по астрономии отнес к помойным контейнерам, а литературное аутодафе конспектов и машинописи я устроил в железном ведре прямо на балконе. Вони и копоти было столько, словно я поджог старую автомобильную покрышку. Соседи хотели пожарных вызвать. Но я извинился перед ними и объяснил, что жгу бумаги. Они сразу не поверили.).
Отец Адриан подробно расспрашивал меня о родителях, о разных прежних моих увлечениях и, в конце концов, порекомендовал сходить к нему на следующую «отчитку». Когда наступила Среда, я не без опаски вспоминал то, что вызвало мой ужас в прошлую неделю. Около двух часов отец Адриан с бидоном Святой Воды вышел из корпуса и окликнул меня с поленницы. Вручил мне бидон и сказал:
— Ну пошли за мной…
Из хоздвора мы поднялись по лестнице на склоне и дорожкой поверху отправились к звоннице. Путь недалекий, но у меня мало в жизни было более мистических впечатлений: отец Адриан шел впереди, его наметка на клобуке в порывах ветра развивалась из стороны в сторону как большая черная птица. Возле звонницы мы спустились по лестнице к входу в Сретенских храм, и вокруг Адриана сразу же образовалась толпа, похожая на рой. «Рой» со старцем в центре медленно двигался к дверям храма. Отец Адриан вошел внутрь, а я никак не мог протиснуться через людей, хотя они специально не толкались и хотели меня пропустить. Я схватился двумя руками за ручку бидона, держа его перед собой. Поворотами и наклонами головы указывал ближним ко мне людям, куда им переместиться, чтобы они меня пропустили. Они меня слушали, перемещались, но невидимая стена стояла незыблемо. Меж людей просунулась рука отца Адриана и втянула меня в храм сквозь толпу. Причем я прошел, словно теплый нож через подтаявшее сливочное масло, без малейшего сопротивления и толчков. Отец Адриан забрал у меня бидон со Святой Водой и указал место, где мне должно было стоять во время отчитки.
Всю службу я простоял спокойно и без удушья, хотя кислая адская вонь постоянно доносилась до ноздрей, когда рои «мух» проносились возле лица. Слава БОГУ, я не рыкал и не лаял. Но духовный урок был для меня важнейший в жизни, и воспитал во мне такую опаску, которая имеет силу и по сей день.
Именно этот опыт, это знание, что это такое на самом деле — заклинательная служба, заставляет меня ужасаться, когда я слышу о случаях, когда молодые приходские батюшки берутся читать заклинательный канон над бесноватыми… Мне рассказывали, что своим служением Отец Адриан так озлобливал бесов, что он месяцами не мог спать, поскольку, когда он, сидя в дреме, терял контроль, демоны успевали швырнуть ставца на пол так, что он физически оказывался избитым. Конечно, это можно высокомерно назвать «экстримом», но это духовная реальность — духовная брань.
Кстати, отчиткой в монастыре под Елгавой в 1980-е годы занимался и Архимандрит Петр (Кучер). Я бывал в этом монастыре, в 1988 или 1989 году с поэтом и литературным критиком Василием Гыдовым (Мы были на месячном семинаре молодых критиков в Дубултах и рванули оттуда под Елгаву. Василий собирался покреститься. Но отец Петр порекомендовал нам сделать это в Москве, в Елоховском соборе, что мы потом и сделали.) В тот приезд в Елгавский монастырь я только заглянул в храм во время отчитки бесноватых отцом Петром, но буквально на пару минут. Праздного любопытства уже и в помине не было.
Очень не хочу, чтобы у читателя сложилось впечатление, что я отвергаю труд отца Игоря Саввы. Честно говоря, мне трудно представить, чтобы невдовый приходской священник может заниматься отчиткой. Действительно, такие эксперименты похожи на мистические забавы на потеху падшим духам. Об изгнании нечистых и об исцелении от беснования, вероятно, в таких случаях нет речи.
Но то, что даже духовно опытные Старцы в некоторых случаях годами заклинали демонов в иных бесноватых и только потом добивались успеха, это в духовной практике бывало. Никто, всерьез занимавшийся православным экзорцизмом, никогда не утверждал, что за одну службу они изцелят того или иного бесноватого. Кстати, и в описании самого беснования, бесноватости в статье отца Игоря Саввы нет богословской полноты. В церковной литературе описываются очень интересные случаи. Совсем не обязательно беснование бывает наказанием. Иным подвижницам и подвижникам беснование попускалось для их духовного возрастания. Пример из Нового Завета — «пакостник плоти» у Апостола Павла.
Простите меня ХРИСТА ради, отец Игорь, но я не смог согласится во всем с Вашей позицией, местами односторонней. И мне понятны упреки в Ваш адрес М.Яблокова и Игоря(, хотя я не поддерживаю резкий тон этих упреков.
Прошу Ваших святых молитв и благословения.