Однако же, Владимир Николаевич, в самом деле пропускают у нас пешеходов чаще, чем в других местах! :=))

Очевидно, что использование иностранных слов в названиях - неизбежное следствие глобализации. С этим явлением не выйдет бороться радиопередачами. Но вот интересные могут быть проекты в работе с подрастающим поколением - попробуйте придумать занятие или лучше курс, который помогал бы школьнику разобраться со значением иностранных слов, выработать понимание того, когда и как их надо употреблять. Или кто-то из словесников мог бы разработать такой цикл занятий. Это было бы, кажется, интересно с методической точки зрения.

О том, что немцы умалчивают о своих преступлениях. Думаю, это не совсем так, хотя непорядочных людей везде хватает. Несколько лет назад мне довелось участвовать во встрече первых переселенцев в Калининградскую область и депортированных жителей Восточной Пруссии. Она происходила в Германии, за немецкий счёт. Делились воспоминаниями - и немцы действительно не могли сдержать слёз, воскрешая в памяти события конца 40-х. Не думаю, что так уж они были неискренни, вспоминая о насилии, которое - увы - сопровождает любую войну, справедливую или несправедливую. Наши бабушки и дедушки слушали напряжённо, всё прекрасно понимали. Казалось, намечающееся понимание людей одного поколения сейчас будет утрачено. Но тут поднялся сын последнего пастора Кёнигсберга Хуго Линка, который сказал: "Мы, немцы, всегда должны помнить, что это мы принесли многие несчастья народам Европы, и перед тем, как сокрушаться по поводу своих бед должны говорить о бедах русских, белорусов, украинцев, евреев..." И взаимопонимание вернулось. Потому что честный человек не мог не сказать этого. И потом было много иных воспоминаний, и я скажу, когда я гордился за свой народ: когда другой немец вспомнил, как его везли в плен по выжженным пространствам оккупированной территории, когда местные жители на станциях приносили еду военнопленным (кажется, меняли на что-то). Он сказал: "Нас в Гитлерюгенде учили, что славяне - недочеловеки; и я вдруг понял, что если бы мы везли пленных русских по Германии, никто и не подумал бы явиться на станцию с продуктами". А наши бабушки без лишних слов просто рассказали, как они жили, как трудились. Почётная доярка колхоза, побеждавшая в соревнованиях по плаванию, - скромный и трудолюбивый человек. Она тоже не могла удержаться от слёз, вспоминая оккупацию и гибель близких; но чувство юмора и оптимизм неизбывный - тоже наши черты. Бабушку спросили: "Вы первый раз в Германии?" - "Нет, второй; первый раз была на принудительных работах в 44-м году". Вспоминала, что относились к ней неплохо, приходил сынишка хозяев и приглашал: "Тётеньки, пойдёмте работать?"...

Самоунижение состоит не только в слепом и подчас бездумном копировании чужих слов взамен собственных. Нежелание знать и говорить правду о своей истории - тоже унизительно. Не все немцы - реваншисты, как не все русские - ангелоподобные блюстители нравственности и чистоты родного слова. Об этом только нужно ещё обязательно говорить тогда, когда разбрасываемся обвинениями в измене.