Стихи о Ленине были написаны Чичибабиным в 50-е. Всяк-человек мог тогда заблуждаться. Важно другое, что именно он писал потом. А писал он вот что:
***
Сними с меня усталость, матерь Смерть.
Я не прошу награды за работу,
но ниспошли остуду и дремоту
на моё тело, длинное как жердь.

Я так устал. Мне стало всё равно.
Ко мне всего на три часа из суток
приходит сон, томителен и чуток,
и в сон желанье смерти вселено.

Мне книгу зла читать невмоготу,
а книга блага вся перелисталась.
О матерь Смерть, сними с меня усталость,
покрой рядном худую наготу.

На лоб и грудь дохни своим ледком,
дай отдохнуть светло и беспробудно.
Я так устал. Мне сроду было трудно,
что всем другим привычно и легко.

Я верил в дух, безумен и упрям,
я Бога звал - и видел ад воочью, -
и рвётся тело в судорогах ночью,
и кровь из носу хлещет по утрам.

Одним стихам вовек не потускнеть,
да сколько их останется, однако.
Я так устал! Как раб или собака.
Сними с меня усталость, матерь Смерть.
1967

***
И вижу зло, и слышу плач,
и убегаю, жалкий, прочь,
раз каждый каждому палач
и никому нельзя помочь.

Я жил когда-то и дышал,
но до рассвета не дошёл.
Темно в душе от божьих жал,
хоть горсть легка, да крест тяжёл.

Во сне вину мою несу
и - сам отступник и злодей -
безлистым деревом в лесу
жалею и боюсь людей.

Меня сечёт господня плеть,
и под ярмом горбится плоть, -
и ноши не преодолеть,
и ночи не перебороть.

И были дивные слова,
да мне сказать их не дано,
и помертвела голова,
и сердце умерло давно.

Я причинял беду и боль,
и от меня отпрянул Бог
и раздавил меня, как моль,
чтоб я взывать к нему не мог.
1968


Это шедевры, достойные любой русской хрестоматии, с любым взыскующим взглядом - либеральным или патриотическим.

А вот ещё чуток:

***
Тебе, моя Русь, не Богу, не зверю -
молиться молюсь, а верить - не верю.

Я сын твой, я сон твоего бездорожья,
я сызмала Разину струги смолил.
Россия русалочья, Русь скоморошья,
почто не добра еси к чадам своим?

От плахи до плахи по бунтам, по гульбам
задор пропивала, порядок кляла, -
и кто из достойных тобой не погублен,
о гулкие кручи ломая крыла.

Нет меры жестокости и бескорыстью,
и зря о твоём ли добре лепетал
дождём и ветвями, губами и кистью
влюблённо и злыдно еврей Левитан.

Скучая трудом, лютовала во блуде,
шептала арапу: кровцой полечи.
Уж как тебя славили добрые люди
бахвалы, опричники и палачи.

А я тебя славить не буду вовеки,
под горло подступит - и то не смогу.
Мне кровь заливает морозные веки.
Я Пушкина вижу на жжёном снегу.

Наточен топор, и наставлена плаха.
Не мой ли, не мой ли приходит черёд?
Но нет во мне грусти и нет во мне страха.
Прими, моя Русь, от сыновних щедрот.

Я вмёрз в твою шкуру дыханьем и сердцем,
и мне в этой жизни не будет защит,
и я не уйду в заграницы, как Герцен,
судьба Аввакумова в лоб мой стучит.
1969

Кождинов- мужик хороший, но тоже не исчерпывает всей картины русского мира.
А отношение Пушкина к Петру - вопрос открытый. Есть мнение, что он потому и не завершил эту свою работу, что пришел к такому нравственному тупику. Потому, может, мы и маемся в двусмысленностях, что Пушкин нам что-то не успел допрояснить. Может, коли допрояснил бы, так не было бы у нас и 1917 года, а?
Или вы, уважаемый Антидот, хотели бы оказаться среди тех тысяч крестьян, которых Петр сгноил в облотах Финского залива, когда строил сей странный град-сфинкс Петербург? Или вы хотели бы вместе с ним брить бороды боярам.