Авторов обоих ощущаешь по-разному. И на разные периоды жизни ложится свое. Вы наверняка знаете Достоевского лучше моего, так что открыть ничего нового не смогу. Такой только витает в голове тезис: Ф.М. - тоже космист, но космос его внутренний. И Соловьев с Розановым, цитированные Вами, являются прямым продолжением и развитием Достоевского и его метода. С ним наступает первый момент у нас в отечественной культуре и мысли, когда человек не просто мыслит и совершает нравственный выбор, но сознает, наблюдает свое мышление и действие совести в себе и с увлечением исследует то и другое. Наполовину литература, наполовину наука. Своего рода тоже психоанализ, но не освобождающий от совести, а утверждающий примат ее. Конечно, фиксированное Ф.М. состояние - это состояние его собственное или его круга, это не обозрение психэ вообще. Типов по-настоящему других, не петербургских у него нет, даже и в "Братьях Карамазовых" действует все то же интеллигентское столичное общество, волею писательской фантазии переносимое на иную почву. Может быть, это мое предположением, с этим "миром в себе" связан как-то и менее проблематизированный (не только по ср. с Лесковым, но и с Гоголем) подход Ф.М. к церковной действительности. У Н.С. Церковь - это большая и неотъемлемая часть универсального мира, от того, как складывается церковная действительность зависит состояние этого мира. У Ф.М., в принципе, человек через открывшийся ему универсум рефлексии носит ад и блаженство, преступление, наказание и прощение в самом себе.

Подчеркну еще раз, что это только мое частное суждение. Во всяком случае, лесковский подход, ироничный к самокопанию и обличающий "ныл ноющих", что-то такое подмечает и является своего рода дополняющим, вентилирующим воздух "подполья". Так мне видится на упрощенном уровне, уровне сотношения произведения с читателем.