Вопрос о соотношении позитива и негатива в деятельности конкретного лица сложный. но если говорить о технике дела, то я бы объяснил ее так: с какого-то времени потенциал формы миссионерства-просветительства в виде публичных лекций стал падать, ничего же другоо взамен о. Андрей не придумал, да и мудрено было придумать. Ведь, несмотря на большой-больой опыт, никто у нас, включая и о. Андрея, не научился проповедовать на площадях и кровлях, без большого числа дополнительных условий. Так, чтобы от души, с ходу и убедительно было.
Обычно миссия облекается в довольно сложную по исполнению и шаблонную по сути "одежку": приглашение, организация, встреча, назначение даты, оповещение людей, сбор аудитории в определенном помещении, кафедра, докладчик, слушатели, вопросы. Так вот, начиная с какого-то времени, хотя "одежка" осталась, фактический смысл происходящего изменился. Публичные лекции перестали быть знакомством с Православием, а стали все больше напоминать встречи с популярным, медийно представленным лицом. Естественно, что "лицо" при этом стало обязано всячески заострять на себе внимание, уметь нравиться, убеждать собравшихся, что они не просто так сюда пришли. Говорить приходилось все горячее и горячее. Образовался круг обратной зависимости оратора от аудитории. Чем ниже становился интерес к жанру собственно публичной лекции, тем ярче должен был быть бенефис. Способности о. Андрея оказались растрачены в основном на это, а публичное шоу по-видимому совпало с какими-то чертами личной психической организации. Иначе другому бы лектору давно надоело.
Плюс к этому о. Андрею при отсутствии в Церкви похожих публичных явлений довольно давно стало принятым говорить в глаза комплименты и вообще считать преуспевшим, совершающим особое служение, жертву. тогда как в реальности разыгрывалась личностная трагедия. Результат - комплекс исключительности, своего рода "обронзовение" вместе с понижением уровня - Вы теперь, на примере выборов, можете видеть.