А Вам не известно случаев, когда люди своей кровью (жизнью) искупают свои грехи или грехи своих предков. Вы опять лукавите, как все цареборцы, подменяя понятие искупления всеобщего от искупления конкретной вины или греха. А слово "жертва" Вам известно? И жертва не только Господа нашего существует, но и разные иные малые жертвы. И Жертва м.б. во искупление. В данном случае - ГРЕХА отступничества народа. Об этом есть и слова Царя. "Нет той жертвы, оторую я не принёс бы за..." - Продолжите сами! За что ж Царь был готов принести жертву? За свои ль грехи личные? Это ль не во искупление?

По поводу "отречения": http://www.rv.ru/content.php3?id=7671
В таких случаях порядочные люди говорят, что пока недостаточно фактов, чтобы подтвердить сам факт отречения, а посему мы такое принимать на веру не будем. Это же не доказанное обвинение! Не признали же до сих непонятные останки "царскими", а насчет отречения охотно признают версию большевиков.
"М. Кольцов, не имевший никаких оснований любить Самодержавие и Государя: "Придворные совершенно зря рисуют своего вождя в последние минуты его царствования как унылого кретина, – уверяет он, – непротивленца, безропотно сдавшего свой режим по первому требованию революции". С неподдельным уважением Кольцов описывает, как Государь упорно сопротивлялся всем требованиям армейцев-заговорщиков (Алексеева, Рузского и др.) создать ответственное министерство (т. е., по сути, пойти на превращение Самодержавия в конституционную монархию). Его сопротивление было настолько сильным, что даже Александра Федоровна, которая и сама ненавидела всю эту либерально-масонскую шоблу, воскликнула в письме: "Ты один, не имея за собой армии, пойманный как мышь в западню, – что ты можешь сделать?!" А Царь делал все, что мог – он даже направил в Петроград экспедиционный корпус во главе с генералом Н. И. Ивановым. Он сражался с революцией один (ибо заговорщики отрезали его от связи с внешним миром, от верных частей). Один! И по этому поводу Кольцов вопрошает: "Где же тряпка? Где слабовольное ничтожество? В перепуганной толпе защитников трона мы видим только одного верного себе человека – самого Николая. "Ничтожество" оказалось стойким, меньше всех струсило". Этот ли человек мог отречься? Совершенно справедливо Людмила указывает на факт признания страстотерпцев "Царскими", т.е. в своем звании, а не в звании отрекшихся.