р.Б. Алексею (на письмо от 03.02.2007).

Дорогой брат, еще раз прошу Вашего прощения по поводу своих прежних огрехов в отношении Вас.
Но здесь Вы все-таки опять хватили через край.

Говорите: «Просто диву даешься с каким упорством апологеты "Острова" отцеживают комаров у своих оппонентов, и проходят, закрыв глаза, мимо верблюдов. Казалось бы отец Георгий привел слова главного героя: "ПРО ПРЕСТУПЛЕНИЕ СВОЕ НИКОМУ НЕ ГОВОРИЛ, ДАЖЕ ДУХОВНИКУ, БОЯЛСЯ… ЧТО ПЕРЕДАДУТ КУДА НАДО… с такими грехами неотмоленными и помирать-то страшно". О каком раскаянии можно говорить … ?».

Вот что приводит в своей статье отец Георгий: «Поэтому Анатолий никогда не каялся в своём смертном грехе на исповеди. Это подтверждается текстом киноповести Дмитрия Соболева "Остров" (напечатана петербургским издательством "Амфора" в 2006 году тиражом 20 000 экз.), по которой создан сценарий и снят одноименный фильм. В киноповести Анатолий так говорит Тихону: "Про преступление свое никому не говорил, даже духовнику, боялся… что передадут куда надо… с такими грехами неотмоленными и помирать-то страшно". В фильме, по крайней мере - в русскоязычной версии, эти слова несколько сокращены, но не потому, что с ними не согласился режиссёр. Образу Анатолия они вполне соответствуют, но получается перебор: прозорливый юродивый за 33 года пребывания в монастыре даже в захолустье не обнаружил хотя бы одного-единственного священника, не стучавшего в органы! Это уж слишком…».

Давайте все-таки не будем смешивать несмешиваемое. Киноповесть – это одно, фильм – это фильм. Существуют еще и черновики к киноповести, туда же мы не заглядываем? А там еще больше можно накопать было бы.
Отец Георгий признает, что режиссер эти слова героя киноповести в фильме СОКРАТИЛ. А вот чего не признает отец Георгий, и Вы за ним вслед, так это способности у режиссера совершить хороший поступок, равно как и способности совершить что-то хорошее у Мамонова, не говоря вообще уже о вымышленном персонаже!
И из этого Вы пытаетесь сделать «верблюда», мимо которого все якобы проходят.