Дорогие друзья, хотелось бы высказаться и ответить.
Игорь Непомнящих (17.11, 7-52), Владимир Дмитриевич (с чем согласны В. Семенко, oslo90...) отлично суммировали то русское воззрение на природу нашей пореволюционной эпохи, которое и ваш покорный слуга разделяет: по грехам нашим. Православный наверное иначе и не подумает. И уже то знаменательно, что столь отличающиеся по исходным позициям "читательница" и Артем Иванович не покидают наше общее Русское поле. Может, и прекратим воевать наконец, одушевленные любовью к России и Истине.
Артем Иванович, мой дед, Алексей Михайлович Суровцев, был сторонником Советской власти, и однажды повздорил в 20-е гг. с моим прадедом-монархистом (Семеном Голубцовым). Бабушка мне рассказала в детстве об этой ссоре, во время которой и ей досталось за то, что вмешалась в спор мужа и отца. Довод прадеда был простецкий, но твердый: "При Николае-царе товар был". Деды мои крестьянствовали и были крепкими хозяевами. Ко времени раскулачивания, сделавшего семьи деда и прадеда соседями по бараку ссыльнопоселенцев в сибирском г. Черемхово (их "территории" отделялись тряпичными ширмами), гражданский мир был восстановлен. Судя по всему, мои пращуры по материнской линии остались при своих мнениях. Дед очень любил петь "Широка страна моя родная" и читать старикам-соседям газеты. Прадеда-монархиста, бывшего одно время по мобилизации в составе Добровольческой армии, Советская власть пощадила и он дожил до 50-х гг. Дед же, сторонник Революции, был арестован 8 марта 1938 г. как "враг народа" и вскоре расстрелян. Матери моей заповедовал "учиться" и она выполнила наказ. Ее, беспаспортную дочь "врага народа" как-то сразу приняли на словесное отделение Иркутского пединститута после войны (до этого в Черенхово закончила педучилище). Логику им читал еще "дореволюционный" преподаватель Одинцов. От него моя мама узнала о Непорочном зачатии Богородицы (профессор получил до революции богословское образование, о чем и сообщил студентам с некоторой долей стеснения, но не утаил). Так что вполне можно сделать и вывод даже и на этом скудном односемейном материале о том, что, во-первых, Революция без бесовщины не обошлась, во-вторых, о воздаянии, в-третьих, об эволюции системы при Соввласти.
Дорогой "читательнице" уже ответили коллеги. Действительно, при товарище Сталине в нашей науке не только "воры" были. Упрощать тут не надо. Сама же она хорошо понимает очевидное: только на базе нашей дореволюционной русской науки и мог быть тот взлет отечественной науки и техники, который сумела обеспечить наша страна позднее. Тут нельзя противополагать до абсурда разные периоды нашей истории. Думаю, что тут не о чем нам всем спорить, и сторонникам преимущественно советского, и дореволюционного периодов.
Представляется, что иногда мы склоняемся к искажению отечественной истории. Разумею чрезмерное "ударение" ряда участников дискуссии на особенности нашей социальной истории, в частности на факт длительного крепостничества и суровой воинской повинности до реформы 70-х гг. XIX в. Мол Революция "вызревала" долго и корни ее в социальных противоречиях, приведших народ к чувству, что "низы не могут..." так больше жить. Так понимали историю Революции и кадеты, и социалисты. Это ошибочное понимание. Здесь методологическая ошибка того же рода, что и в "научном" выводе о "труде, который сделал из обезьяны человека". Мы "прыгаем" к выводу, считая это "скакание" само собой разумеющимся. Между тем еще никому на практике не удалось научить какую-либо обезьяну говорить, ни убедить типичного крепостного (и бывшего крепостного) крестьянина поднять бунт против ЦАРЯ БАТЮШКИ. Наши народники, очень верившие в "трудовую обезьяну", потому и "пошли в народ" в конце 60-х - начале 70-х гг. XIX в., что думали очень "социально". Революция вообще не зависит от "тягот" жизни, "проклятого наследия" и прочих идеологических "истин". Розанов был прав, указывая на это: когда верующему народу было плохо, он в Храм шел, а когда народ "в облегчение пришел" расхристанное, тогда и стало возможно. Значит надо понять, как стало возможной нравственная деградация народа, активная часть которого стала допускать приемлемость ликвидации Законной Священной Власти Помазанника БОЖИЯ. Здесь никакие штудии по социальной и экономической истории не помогут. В социальном и экономическом отношении Россия была ЗДРАВОЙ, БЛАГОПОЛУЧНЕЙШЕЙ страной мира, самой, самой. Именно поэтому Бисмарк заповедовал немцам никогда, ни при каких обстоятельствах не воевать с Россией.
Проблема вызревания Революции решаема на путях выяснения истории элит, интеллектуальной истории, политической истории, истории культуры. Народ не может быть долго расколот на противостоящие культурные части. Именно такая трагедия случилась с нашим народом после вызова Петра Великого (в этом культурном и нравственном расколе и состоял вызов). Петр ошибся в своем переборе, хотя однажды сам признался Остерману, что настанут времена, когда мы повернемся к Европе "ж...й". Рано помер. Прививка чужестранщиной была лошадиной, чрезмерной. Но Русский народ превозмог её, породив на свет гений Пушкина и весь круг наших самобытников, его духовных детей. Пушкин и пушкинцы на деле показали и доказали, что Русские могут и должны жить своей Православной цивилизацией, а западные либеральные "формулы" Гизо нам не подходят, у нас "своя формула" (Пушкин). Радость и удивление были ответом всех верных. Будущие славянофилы плачут в 1826 г. во время чтения Пушкиным "Бориса Годунова", плачут от любви к своебытной Руси и от понимания своей русскости, данного им Гением, нашей "первой любовью" (Тютчев) "нашим всем" (Ап. Григорьев), нашим "национальным поэтом" и "грациозным гением" (Чаадаев). Ни политическая элита Империи, ни возраставшая в числе интеллигенция, так вполне и не поняла самобытников. Русская альтернатива петровскому подражательному периоду созрела, но не победила да 1917 г. Возрастали культурные силы самобытников ("Вехи", культура Серебряного века с мирискусниками, религиозными исканиями, и не только ошибочными, "белибердяевскими"), чувство своего в науке, самопознании усиливалось, залоги нашего торжества множились (Иоанн Кронштадский, прославление Серафима Саровского).
Усиливалось и сопротивление подражательной цивилизации. Бенкендорф и Нессельроде передали эстафету Милюкову и Ленину. Западный протестантский абсолютизм передал эстафету передовому западному же либерализму и социализму, младшенькому братцу (либерализма). Так, петровский вызов перекочевал Рубикон 1917 г. под видом "самого передового учения" с легионом его адептов. Западная прививка продлилась в новых условиях. Помогло "снятое Православие", большевики были "потомками православных", с невиданным русским дерзновением уверовавшие в "светлое будущее". Настало время предначертанное. Тютчев предрекал Революцию, видя "верующих" в Революцию Нечаевых и неверующих во Христа царских министров и всю "официальную Россию" (Достоевский тож). Конст. Леонтьев прямо бросает безбожной интеллигенции: узрите еще "красного" царя, который вас научит послушанию; Розанов предрекает до Революции торжество социализма и неизбежную его гибель через 3-4 поколения ("укусит синий человек последний раз землю и околеет" - о нашем времени, пишу по памяти - В.Ш.).
Пророки (не сказал еще о Хомякове и Вл. Соловьеве) пророчествовали о наступлении антихристовых времен, времена настали. Зарубежье учило об истинности Царства и Православной симфонии (Л.П. Карсавин и др.), даже и ценой самокритики (А. Карташов); в отечестве заключенный отец Павел Флоренский пишет из Бутырской тюрьмы Сталину (1933) о необходимости торжества нового царства и недопустимости повторения западных парламентских и конситуционных мерзостей. Солженицын в 1944 г. арестовывается, как критик Сталина, но быстро правеет и становится руским православным консерватором (не рассматриваю его ошибок, неизбежных для зачинателя самовозрождающегося самобытничества новейшего времени, начинавшего все с чистого листа и лишь по ходу дела начавшего постигать Русское наследие). Затем были деревенщики, вновь повторившие дело Пушкина в новых условиях. Русь стала опамятоваться, смертельная прививка стала рассасываться. РУССКАЯ АЛЬТЕРНАТИВА вновь заявила о себе и на легальном уровне (члены Союза писателей), и на нелегальном (Солженицын). Подражатели тоже не дремали. Гнилая оттепель Хрущева произвела то потомство, которое мы видим в качестве сами знаете кого...
Будем надеятся, что на Руси все делается до трех раз. И новая стадияборьбы за Пушкинскую альтернативу подражательной официальной России, перекочевавшей из 19 века в 20-й и 21-й, завершится в пользу России самобытной, своебытной, царской, церковной, православной. Спаси Бог.