"...мне скажут, что наука должна быть приятной для юношества, и сошлются на Тассо, который советовал в лекарство, даваемое ребенку, добавлять меду. Но в наше время, когда детям преподают самые сухие предметы в виде занимательных игр, не следует опасаться последствий слишком серьезного и сурового учения. История сведена к карточной игре, вопросы математики - к загадкам и головоломкам, и всю премудрость арифметики, уверяют нас, можно превзойти, если проводить несколько часов в неделю за новым и усложненным изданием королевской игры в гусек. Еще один шаг - и тем же манером будут преподноситься и Символ веры и десять заповедей... Между тем уместно задасть себе вопрос: не станут ли те, кто привык приобретать знания посредством забавы, отвергать науку, постигаемую с некоторым усилием... Наконец, если и религии будут учить шутя, не обратят ли понемногу наши ученики и религию в шутку," - так сетует Вальтер Скотт. Все же хочу напомнить, что художественная литература существовала не всегда. А было время, когда она занимала, вместе со светской музыкой подобающее место - в ряду развлечений. Теперь же художественная литература вырвалась на просторы и царит, попирая философскую и богословскую; сказать что-нибудь против этого - значит, как минимум, навлечь на себя гнев Рогозянского (не слышит ли он нас теперь). Хочется скорее сказать ему, как Кромвель у того же Вальтера Скотта - не говори! Я знаю. что ты хочешь сказать! Наши предки, которые были неизмеримо благочестивее, храбрее и трудолюбивее нас, учили грамоту по Псалтири; они не столько читали о чужих подвигах, сколько совершали их сами. Наверное. Илья Муромец в детстве слушал мудрые и добрые сказки о том, как добро побеждает зло. Он не знал ни Гарри Поттера, ни леди Макбет.